Джулиан медленно опустился на колени на толстый обюссонский ковер, разглядывая свадебную фотографию.
На ней запечатлелось то, чего Джулиан не находил на своих снимках в последние годы. Он знал, что красив – в сорок он выглядел лучше, чем в двадцать четыре, – но что-то со временем утратилось. И вдруг он понял, чего не хватает его нынешним фотографиям – искренности. На этом юношеском снимке сохранился последний слабый отблеск того человека, каким Джулиан некогда был.
Он закрыл глаза и вспомнил тот день их медового месяца, когда они плыли на яхте по Карибскому морю…
– Скажи мне свое настоящее имя, – прошептала она. Он смутился и поспешил спрятаться за свою голливудскую улыбку. Это больно ранило ее.
– Нет, я никому его не говорю.
– А мне скажешь. Когда-нибудь… когда будешь готов к этому.
– Меня прежнего больше нет. К прошлому нет возврата, – ответил он, ласково убирая выбившуюся прядь с ее лба. – Мне нравится быть Джулианом Троу. И мне хочется быть для тебя им.
– Как ты не понимаешь, Джул! Ты можешь быть кем угодно и каким угодно. Я все равно буду любить тебя до самой смерти.
Он открыл глаза и еще раз взглянул на фотографию.
Она любила его так сильно, как ни одна другая женщина. Она любила его, а не тот плоский и приукрашенный образ мужчины, застывший на целлулоидной пленке, который назывался Джулианом Троу. Несмотря на то что пронеслось целых пятнадцать лет и жизнь клонилась к закату, он не утратил веру в то, что она его любила. Она всегда говорила, что стоит ему порезаться, как у нее начинает идти кровь.
Лайем сидел за рабочим столом. Не хотелось ни включить свет, ни рассеять тишину, заведя какой-нибудь диск.
Затрещал селектор. Из черного аппарата донесся металлический голос Кэрол:
– Доктор, вы еще здесь?
– Да, Кэрол. Можете идти домой. На сегодня все, – ответил он, нажав кнопку.
– Здесь какой-то шутник утверждает, что он – Джулиан Троу.
– Я возьму трубку. – Сердце подскочило у него в груди.
– Вы думаете, что это действительно…
– Соедините меня, Кэрол, и идите домой.
– Хорошо, доктор.
На селекторе зажглась красная лампочка. Лайем глубоко вздохнул и снял трубку.
– Доктор Кэмпбелл слушает.
– Доктор Лайем Кэмпбелл? – неуверенно переспросил мужской голос.
– Да. – Несмотря на треск, Лайем узнал его.
– Это Джулиан Троу. Вы оставили сообщение у моего агента, Вэла Лайтнера, относительно Микаэлы Луны…
– Произошел несчастный случай.
– Господи! Что с ней?
– Она в коме.
В трубке раздались щелчки, и Лайем догадался, что Джулиан звонит из машины.
