Делия подошла к конторке, на которой ничего не было, кроме телефона и пишущей машинки. Приподняла уголок серого резинового чехла машинки: та была механической, даже не электрической (она беспокоилась, что увидит компьютер). Затем тихонько покрутила кресло, стоявшее за конторкой.
«Добрый вечер, – скажет она. – Я хотела бы попросить...»
Нет, не попросить. Попросить – это слишком заискивающе.
Делия подняла руку, чтобы поправить волосы, которые казались сухими, как песок на пляже. (Пляж! Нет, гнать эту мысль прочь от себя.) Расправила юбку на бедрах и убедилась, что застежка на плетеной сумке – кричаще-розовая ленточка – спрятана у нее под рукой.
«Мне показалось, что это знак судьбы, мистер Помфрет, это показалось просто велением свыше, что я узнала о бедной мисс Перси как раз в тот момент, когда я...»
Голос за дверью стал громче и энергичнее. Мистер Помфрет, должно быть, заканчивал разговор.
«Будто что-то случайно прервало мое падение, понимаете? Будто целый день я падала, падала, а потом кто-то подцепил меня или поймал, и я оказалась здесь, поэтому я бы хотела узнать, не могу ли я...»
Клацанье положенной трубки, скрип колесиков кресла, тяжелые шаги по ковру. Панельная дверь распахнулась, и тучный мужчина среднего возраста в полотняном костюме посмотрел на нее поверх очков-половинок.
– Я думал – мне показалось, что кто-то вошел, – сказал мужчина.
– Мистер Помфрет, я – Делия Гринстед, – выпалила она. – Я пришла, чтобы стать вашей секретаршей.
В четыре пятнадцать она вернулась в мелочную лавку и купила белую хлопчатобумажную ночную рубашку и две пары колготок. В четыре двадцать пять перешла через улицу к обувному магазину братьев Бассетт и выбрала большую черную кожаную сумку. Сумка стоила пятьдесят семь долларов. Сначала, увидев цену, она решила взять виниловую, но потом подумала, что мисс Гринстед подойдет только натуральная кожа.
Мисс Гринстед была Делией – новой Делией, она родилась, когда мистер Помфрет первый раз назвал ее так во время беседы. Ей показалось верным решением пойти на этот компромисс – незамужний статус, но фамилия мужа. Разумеется, домохозяйское, самодовольное звучание слова «миссис» больше ей не шло, но Делия все же не могла снова стать молоденькой хохотушкой мисс Фелсон. К тому же на карточке социального страхования было написано «Гринстед». Она вытащила карточку из бумажника и назвала мистеру Помфрету номер (все эти годы она достаточно редко ею пользовалась, чтобы помнить его наизусть). Делия сказала юристу, что переехала сюда после смерти матери. Это вызывало в воображении целую нерассказанную историю: замкнутый женский мирок, дочерняя монашеская преданность. Объяснила, что всю свою взрослую жизнь работала в офисе у врача.
