Розали склонилась над очередным блюдом, подняла на Велму огромные прозрачные глаза и посмотрела на мать, как Делии показалось, с отчаянием.
– В нашей парикмахерской буквально все умеют красить волосы, – продолжала Велма. Обращалась ли она к Элеоноре или ко всем? Элеонора ободряюще кивала, на ее лице читалось самое благодушное выражение. – Некоторым людям лучше краситься в холодные оттенки, а некоторым – в теплые, – поделилась опытом Велма, – и им никогда, никогда не следует их менять, хотя вы бы удивились, узнав, сколько людей пытались.
– Дорогая, зависит ли это от темперамента? – спросила Элеонора.
Но в тот же момент Элеонору отвлек Сэм, протягивая ей блюдо.
– О, мерси, Сэм, – поблагодарила она. – Но это не совсем то!
– Я думал, ты просила грудку.
– Да, просила, но только небольшой кусочек. Такой огромный я не съем.
Он подцепил на вилку еще один и протянул ей:
– Этот подойдет?
– И этот огромный!
– Мам, но меньше нет.
– А нельзя просто отрезать половину? Мне никогда этого не съесть.
Он положил мясо назад в блюдо, чтобы разрезать.
– У одной женщины, – рассказывала остальным Велма, – когда она пришла к нам, волосы были розовыми, и я ей говорю: «Мадам, вы так не правы, к вашему оттенку кожи идут только холодные тона». А она говорит: «О, но поэтому-то я и тяготею к теплым. Мне нравятся противоположности». Я просто не могла ей поверить.
– Сэм, дорогой, здесь в шесть раз больше спаржи, чем я могу съесть, – продолжала капризничать Элеонора.
– Мама, здесь три стручка. Как я могу положить тебе в шесть раз меньше?
– Мне бы полстручка, если не сложно.
– Знаете, – обратилась Велма к Элизе, – вам бы очень пошел оттенок «маджента». С вашими угольно-черными волосами. Этот загар вас не слишком освежает.
– Так или иначе, мне нравится загар, – отрубила Элиза, как будто это было ее кредо.
– Бьюсь об заклад, что Сьюзи уже определилась с цветами. Правда? Цвет морской волны – это что-то.
– Я это первый раз надела, – сказала Сьюзи, но ее лицо расплылось в довольной улыбке.
– Я наряжаю Розали только в цвет морской волны или близкие ему оттенки. Во всем остальном она выглядит блекло.
– Сэм, мне не хочется показаться несносной, – вступила Элеонора, – но я хочу передать тебе свою тарелку назад. Оставь мне крохотную порцию картофельного салата и отдай остальное кому-нибудь еще.
– Ну, мама, просто оставь его там.
– Но, дорогой, его слишком много.
– Тогда почему бы тебе не съесть, сколько захочется, и оставить лишнее.
