— Naverhy, tovarishi, vse po mestam! — взревел Покровский. — Posledniy parad nastupaet!
Ко всеобщему удивлению, упомянутый Бумбой парад все же не наступил. Чудо техники и вправду оказалось чудом, сумев оторваться от бетонки.
— Моя летала на подобной самолете на Гавайи, когда наша возила героин! — заорал Перси.
— И чем это кончилось? — хмуро поинтересовался Покровский.
— Она упала! Сильно упала, громко упала. Долго горела! Правда, это уже было без моя.
— Лучше бы он упал вместе с тобой, — незлобливо пробормотал Миша.
Перси обиделся и отвернулся, чтобы смотреть в окно, но с его стороны были как раз две фанерные заглушки. Тогда он еще более обиделся и принялся что-то бормотать под нос — то ли пел, то ли ругался.
— Ничего, ребята! — Бумба хлопнул широкой ладонью по плечу приунывшего негра. — Долетим! А не долетим, так все одно на небе будем! Ну-ка…
Через миг его громкий голос перекрыл рев мотора:
Eh, po tundre, po jeleznoy doroge,
Gde mchit kur'erskiy «Vorkuta-Leningrad…»
Удивительно, но через четверть часа они даже ухитрились уснуть. Вернее, уснули Покровский, Перси и дядюшка Говинда, а Миша беспокойно таращился в непонятную муть за стеклом пилотской кабины.
— Не волнуйтесь, господин, — успокаивающе заметил летчик, заметив Мишину скорбь. — Этот самолет очень хорошо летает. Я много летаю на нем, и мой отец летал на нем…
— И дед? — безнадежно поинтересовался Гурфинкель.
— Нет, мой дед не летал. Мой дед был уважаемым человеком, он даже написал книгу.
— Вот как? О чем же?
— О слонах, — не без гордости сообщил воздушный ас.
— О слонах?
— О слонах. Это очень, я вам скажу, интересная книга.
— Надо полагать… — вздохнул Миша. — Но боже ж мой, и что это мигает, скажите мне пожалуйста?
И Гурфинкель ткнул пальцем в тревожный красный огонек на приборной панели. Индиец посмотрел на него и вздохнул:
— Правый двигатель. Его давно надо было починить, но столько заказов… И потом эта забастовка…
— То есть самолет неисправен? — ужаснулся Миша. — Вы хотите мне сказать?..
— Конечно. Но это хороший самолет. Не волнуйтесь, — с этими словами пилот выкрутил лампочку из гнезда. — Вот, все в порядке, господин.
Но Гурфинкель уже все понял и заметался по тесной кабине.
— Парашют! — завопил он. — У вас есть парашют?!
— У меня нет парашюта, господин, — пожал плечами пилот. — Был, но моей тетушке как раз требовалось пошить новое сари. А у нас такие низкие зарплаты…
Гурфинкель схватил себя за нос и застонал.
— Тогда снижайтесь. Сажайте эту развалину! Мы же разобьемся! Мама, мамочка моя родная, мы же все разобьемся!
