— Не дёргайся, — осадил Дастин. — В лесу вернее пожрут.
Какофония продолжалась недолго и, через некоторое время, преобразилась в полифонию. Упырями явно руководили.
— Что делать будем? — спросила Ксюша. — На мосту встретим?
— В доме запрёмся, — решил Дастин. — До утра продержимся, за стенами-то, а бочки пусть себе во дворе стоят. Груз мертвякам без надобности. Им плоть нужна.
— А лошади? — нахмурился Эмельт.
— Чай не орки они, конину-то жрать, — ухмыльнулся Андал, подмигнув командиру.
Однако твёрдой уверенности в том, что голодные упыри пренебрегут тяжеловозами, ни у кого не было. Даже Априкорн плечами пожал, мол, не силён в познании повадок упыриных.
— Лошадей в дом! — приказал орк.
Распрягли мигом, словно на состязании коровьих пастухов, что проходят на празднике урожая. Одну за другой лошадок завели в дом. Низковат для них потолок оказался, то и дело головами по нему чиркали. Но ничего не поделаешь — в упыриной утробе куда теснее.
Борис и Глеб только теперь узнали, что произошло, пока они караулили. Оба перекрестились синхронно, Богородицу Пречистую вспомнили и шмыгнули за остальными.
Заложили чем попало окна, двери закрыли, подперли для верности тяжёлыми окованными сундуками. Затаились.
— Ты-то как догадался? — вполголоса спросил Волошек у колдуна. — Кость от вас не видна была.
— Кость? — улыбнулся Априкорн. — Нет, костей я не видел. Проговорился упырь. Никто не обратил внимания, а я не пропустил. Он сказал, что в первый же дом тот путник напросился. А до этого говорил, мол, с той же стороны пришёл, что и мы. А который тут дом крайний?
Волошек кивнул.
— Да я и раньше заподозрил неладное, как только вошли. Дух в доме больно уж нежилой. Ты когда печь разжигал, небось заметил, что выстужена она. Много дней огнём не пользовались. А в такую погоду странно совсем не топить.
— Да, действительно, — согласился Волошек. — Я-то думал: не до еды им, когда такое на деревне замутилось.
— Ну и прочие мелочи. Скажем, взгляд… Колдун договорить не успел.
Звякнув об пол, из тела Косоглазого сам собой вывалился стилет. Мертвец шевельнулся и открыл глаза. Лошади забеспокоились, Волошек замер, а стоящие рядом Хельмут с Сейтсманом попятились. Aпpикорн же ничуть не испугался, даже с лавки не встал. Вытащил из трещины наполовину сгоревшую лучину и воткнул в ножевую рану. Упырь дёрнулся и затих.
— Осина? — кивнул на лучину Сейтсман, смахивая рукавом испарину.
— А? — колдун подобрал оружие и, не вытирая, спрятал под плащ. — Не знаю. Скорее всего, берёза.
