Когда я утром все рассказывал главврачу, ни он, ни окружающие, в том числе и Вася Самойлов, который, проспавшись, абсолютно ничего не помнил, мне не поверили. Да я и сам бы себе не поверил, если б выпил чуть-чуть побольше! После моего пятого пересказа ночных событий в глазах главврача зажегся огонек профессионального интереса.
– Похоже, у тебя крыша поехала, братец! – внушительно произнес он. – Поместите-ка его к Наполеону…
И меня тоже определили в психи. Наполеон поинтересовался, не генерал ли я, узнав, что не генерал, расстроился и не стал со мной разговаривать. А я, махнув на все рукой, завалился спать, благо санитары – свои ребята, знали, что я после ночной смены, – меня не трогали.
Так я стал психом. Но, к счастью, не надолго.
Поздно ночью старик Леший наконец-то вспомнил свое заклинание! Стены психиатрической лечебницы затряслись, пошли трещинами и со зловещим треском начали рушиться на головы очередной ночной смены санитаров. Леший стоял с поднятыми руками, над его головой сверкали молнии, а в глазах светилось торжество справедливости.
Психи разбегались, кто куда.
Ушел и я, тем более, что оформить меня, как сумасшедшего, еще не успели.
Работаю я теперь лесником. Ухаживаю за деревьями, защищаю животных от разных ублюдков. Часто ко мне заходит старый Леший, и мы, сидя за бутылочкой пивка, вспоминаем былое…
Может прилетит еще когда наш псих-пришелец. Не в Кремль ему надо идти тогда, а к нам, в лес! Я так мыслю, мы сумеем договориться!
Рафик Харитонович
Рафик Харитонович – большой начальник. Он сидит в своем кабинете, в мягком кресле, курит сигары «Сокол» и пьет «Цинандали». Рафик Харитонович – сам как сокол. Гордо и строго смотрят его прищуренные глаза.
Стук в дверь.
– Войдите! – разрешает Рафик Харитонович тем изумительно-начальственным тоном, которым отличаются большие начальники.
– Вай! Рафик Харитонович, дорогой! – восклицает вошедший, бросаясь пожимать протянутую руку. – Уважаемый, родной, любимый! Ты же мне совсем как брат!
– Да, да, – кивает важно Рафик Харитонович.
– Да какой там брат! – млеет от восторга посетитель. – Роднее брата! Благодетель ты наш! Отец родной!
– Да, да…
– Дорогой, мне бы вот бумажку подписать…
– Да, да… А! Что?
– Бумажку…
– Какую такую бумажку?
– Вот…
– Слушай, дорогой, – проникновенно говорит Рафик Харитонович, – мы же с тобой почти как братья… Ну, давай не будем ничего подписывать!
– Но, Рафик Харитонович…
– Милый мой! Уважаемый! Ну, зачем тебе моя подпись? Мы же и так как братья, а ты хочешь бюрократией все между нами испортить? Нехорошо, слушай!
