– А, профессор! Что, хохлы спать не дают?
– Да нет, просто бессонница.
– Если будут буянить, зови, помогу.
– Да ничего, до утра недолго осталось, а утром уже приедем.
– Это точно, – вздохнул проводник. – Черт, скучно-то как! Водки хочешь?
– Собственно… – замялся профессор и подумал: «А почему бы и нет?» – Хочу!
– Пошли.
Проводник и профессор вошли в купе проводника. На столике стояла початая бутылка «Столичной», открытые консервы. Проводник достал два стакана, желтых от чая, со стуком водрузил их на стол и налил до краев.
– Тебя как зовут, профессор?
– Федор Иванович. Федя.
– А меня Коля. Выпьем, друг Федя!
– Выпьем, друг Коля!
Они опрокинули стаканы. Помахивая передо ртом рукой, Коля протянул Крюкову вилку с наколотой шпротиной, профессор закусил.
– Хорошо пошла! – одобрил проводник. – Эх! Хорошо тебе, Федя! В Крыму будешь на солнышке греться. А мне назад, в Москву… Хорошо быть профессором, а?
– Ну, у вас тоже, наверно, профессия интересная. Путешествуете по всей стране. Много видите.
– Что я вижу? Вагон этот вонючий, два сортира, титан, да пассажиры-ублюдки.
– Ну, так уж и ублюдки, – смутился профессор.
– Не все, конечно, – согласился Коля, – но большинство. Возьми к примеру своих соседей. Разве это нормальные люди?
– Нет, – согласился Крюков.
– Националисты, – убежденно сказал проводник. – Петлюровцы. Они же нас просто ненавидят. Дай им волю, всех русских к стенке поставят.
– Странно, – заметил профессор. – И откуда это появилось в людях? Ведь вроде все свои, славяне, ан нет! Надо обязательно поделиться на хохлов и москалей…
– Кто тебе сказал, что мы для них свои? – спросил Коля. – Ты извини, профессор, но я езжу на поезде вот уже несколько лет, такого нагляделся! Эти славяне-хохлы хуже фашистов!
– Но на войне мы с ними сидели в одном окопе и были братьями, защищали одну Родину!
– Так то при Сталине! Под дулами пулеметов НКВД!
– Вы хотите сказать, что для интернационализма необходимо держать народы под прицелом?
– Ничего я не хочу! – отмахнулся Коля. – Дурацкий у нас разговор!
– Все-таки странно, – профессор задумчиво поскреб подбородок, на котором уже появилась жесткая щетина.
– Да черт с ними! Давай еще по одной!
– Давай.
Проводник разлил поровну остатки водки. За окном мелькали огоньки какого-то городка.
– Вздрогнем, как в подъезде!
Они выпили, закусили.
– Знаешь, – проводник подпер щеку рукой, – я ведь раньше студентом был. Учился себе в институте, а тут как раз закон вышел, чтоб студентов в армию забирать. Вот и забрили. А после двух лет армейского дубизма голова стала не та, учиться уже не хотелось, вот и стал проводником.
