– Возможно, демонстрация чьей-то неприязни к Чекатило? – предположил Бремен.
– Тогда под подозрением оказывается весь город, – ответил Каспар и пошел по скрипящему снегу к остаткам борделя.
В морозном воздухе явственно витал тошнотворный густой запах, слишком хорошо знакомый послу: запах горелой человеческой плоти. В свое время он разжег достаточно погребальных костров.
Каспар показал на собравшихся у пепелища людей:
– Курт, ты лучше меня говоришь по-кислевски, спроси их, не знают ли они, что здесь произошло.
Бремен кивнул, а Каспар привязал Магнуса к выступающей балке, перелез через остатки стены уничтоженного здания и начал тщательно рассматривать руины борделя. Жители Кислева основательно разграбили пепелище, бревна, не прогоревшие дотла, утащили для костров, как и все уцелевшие безделушки, которые можно продать или выменять на еду. Почти уже сдавшись, Каспар заметил трупики нескольких крыс – опаленные, скорченные в неестественных позах тельца. Изучая их, он поразился размеру грызунов – добрых восемнадцать дюймов от носа до хвоста.
Посол опустился на колени возле обугленного трупика и какой-то сломанной щепкой перевернул окоченевшего зверька: Черная шерсть рассыпалась в пыль, но плоть на спине еще сохранилась, так что Каспар разглядел на коже крысы три пересекающихся красных рубца, образующих неровный треугольник.
– Что там? Вы что-то нашли? – окликнул Каспара Бремен от края развалин.
– Крысу, большую,– ответил Каспар,– но, чтоб мне провалиться, похоже, на ней какое-то клеймо.
– Клеймо? Кому в здравом уме придет в голову клеймить крысу?
– Понятия не имею, но…
– Но – что?
– Я просто вспомнил о том, что Софья сказала о чуме. Что городские врачи боятся, что ее распространяют крысы. Я увидел это клеймо и подумал, возможно ли, чтобы эпидемией кто-то управлял?
– Хотите сказать, что чума – дело чьих-то рук?
– Не знаю, возможно. – Каспар встал и стряхнул золу со штанов. – Ты узнал что-нибудь у людей?
– Немногое. Их рейкшпиль почти так же плох, как мой кислевский. Те немногие, кто был здесь, когда это случилось, сказали, что слышали доносящиеся из притона крики как раз перед тем, как вспыхнул пожар.
– И все?
– Все, – кивнул Бремен, пожав плечами. – Больше я ничего не понял.
– Проклятие, тут произошло что-то важное, я это чувствую, но пока не понимаю, что именно.
– Возможно, чекисты или городская стража что-то знают. Должно быть, они уже здесь побывали.
– Да уж, не могу представить, чтобы Пашенко не проявил интереса, когда один из притонов Василия Чекатило сожгли дотла.
