– Но так много укусов? Я никогда не слышал, чтобы крысы с такой яростью нападали на взрослого человека.
– Тут есть кое-что еще, – продолжила Софья.
– Что?
– Некоторые доктора считают, что инфекция, распространяющаяся в городе, разносится крысами, так что с этого момента в комнату никто не должен входить – на тот случай, если Павел заражен чумой.
– О нет, Павел…– прошептал Каспар, и волна грусти захлестнула его. Он уже потерял в Кислеве одного лучшего друга и горячо надеялся, что не потеряет второго.
– Мне жаль, Каспар, – сказала женщина.
В этот миг Павел поежился, пробормотав что-то неразборчивое.
Каспар рухнул на колени перед ванной:
– Я здесь, дружище.
Веки Павла дрогнули и приоткрылись, хотя в глазах товарища Каспар не увидел узнавания. Кислевит едва слышно стонал, стараясь произнести что-то.
– Что, Павел? – спросил Каспар, не будучи, однако, уверенным, что друг понимает его.– Кто это с тобой сделал?
Он приблизил голову к больному – возможно, смертельно больному – другу, снова пытающемуся заговорить. Лицо посла исказила гримаса гнева, когда в бреду Павла он разобрал одно-единственное слово.
Он встал и быстро направился к двери, бросив на ходу:
– Позаботься о нем, Софья.
– Подожди, Каспар, что это значит? Что он сказал? Он сказал, кто это сделал? – заторопилась Софья, по голосу посла поняв, что тот вот-вот взорвется от клокочущей у него в груди ярости.
Каспар сжал дверную ручку так, что костяшки пальцев побелели. Лицо его, напротив, пылало.
– Он сказал: «Чекатило».
V
– Посол, подумайте, что вы делаете, – сказал Курт Бремен.
– Я не хочу ничего слышать, Курт! – рявкнул Каспар, пристегивая к ремню пистолеты и затягивая вокруг талии пояс с мечом. – Ты же видел, что он сделал с Павлом.
– Мы не знаем наверняка, – резонно заметил рыцарь. – Когда речь идет о Павле, мы знаем, что с ним могло произойти все, что угодно.
– Он назвал имя Чекатило, черт побери, и что, ты полагаешь, я должен думать?
– В том-то и дело, посол, вы сейчас не думаете. Вы позволили своей ненависти к Чекатило ослепить себя.
Каспар накинул длинный плащ и повернулся к командиру Рыцарей Пантеры, стоящему между ним и дверью.
– Я должен это сделать, Курт.
Бремен скрестил на груди руки.
– Я однажды уже говорил вам, что мы не сможем исполнять наши обязанности, если вы будете вести себя так, что поставите нас перед необходимостью нарушить наш кодекс чести. И я снова повторяю это.
– Как скажешь!.. – прорычал Каспар, направляясь к двери.
