И тот отлетел назад. Метра на три. Не устоял и, падая на спину, наделся на острия копий первых рядов своего необученного, наспех собранного войска…
Лишившись предводителя, народные вояки не растерялись и не кинулись врассыпную. Напротив: они озверели и ринулись на Шута всей толпой. Им было теперь всё равно, с кем и за что воевать. Но, к их несчастью, мостик был узок. Слишком узок. И когда трое стояли на нём в ряд, то четвёртый мог расположиться лишь прижавшись к перилам. А уж махнуть мечом или косой…
Сперва Шут боялся, что кто-нибудь догадается подстрелить его из арбалета. Но, похоже, никто в этой толпе не умел взводить эти смертоносные машинки. Или просто в войске не нашлось ни единого болта, а арбалеты были взяты исключительно для устрашения.
И теперь клинок Шута вершил свою работу. Он рыскал вперёд-назад, жаля врагов, и тела их преграждали путь наступающим следом.
Час, другой, третий… Солнце уже давно перевалило за Полуденную Черту, вот уже скоро оно упадёт на черту горизонта, скатится за неё. Совсем как этот, что сейчас скатился с моста в ров… Но сколько же можно ещё! Конечно, извне не видать, но силы-то на исходе. Ещё пол-часа… Ещё пять минут… Ещё минута… На что он надеется? Ведь силы сейчас иссякнут, и тело единственного защитника замка поднимут на вилы… А затем – резня в замке. Выбитые двери в комнату Принца и его брата… Детская кровь: бунтарям не нужны наследники прежней власти… И всё же – ещё на минуту отсрочу эту резню… Ещё на пол-минуты… Ещё на секунду…
– Рыцари! Серебряные Рыцари!!! – вопль ужаса пробежал по толпе, и войско рассеялось. Лишь сотня-другая самых озверевших и бездумных продолжала пытаться штурмовать мост, а затем, развернувшись, напала на подоспевшую замку подмогу. Но их рассеяли, просто срубив на скаку.
Измотанный невероятным напряжением Шут присел на камень моста, прислонился к холодным шероховатым перилам. Звякнул, выпадая из рук, клинок… Покатился, очерчивая гардой круг…
Из замка выбежал Принц в сопровождении пёстрых пажей. Он кинулся к сидящему и с достоинством, стараясь подражать взрослым (а на самом деле просто скрывающим за этой напускной взрослостью своё смущение), произнёс:
– Я видел. Ты спас нас и нашу власть. Преклони колено, ты достоин быть рыцарем!
А в мозгу Шута – вспышка-память: двое мальчишек во дворце. Двое друзей. Оба пришли издалека, с самых окраин, что возле Растёр-Гоув: Города Рваного Свитка. Сотни лет назад это была столица, а теперь – провинция с деревушками да двумя уцелевшими часовенками. Вот оттуда-то и явились мальчишки. Обоим по тринадцать лет. Оба сироты. И оба твёрдо решили стать Королевскими Гвардейцами! И – слова Короля: «Вот Вы, – перст монарха указует на одного, того, что четырнадцать лет спустя возглавит Восстание, – подходите нам, да! А Вы, молодой человек, – и палец упирается в другого мальчишку, – Посмотрите на себя! Ну какой же из Вас воин?! Вы же сами видите, что после перелома у Вас неправильно срослась правая рука! Вы же даже оружие держать ею не сможете! Какой же из Вас Воин?! Разве что шут. Если так уж хочется остаться при дворе – оставайся Шутом!»…
