Голосом, не терпящим возражения, Мамай, называя каждого эмира, бия и батыра по имени, указывал им, сколько и куда каждый из них был обязан привести воинов.
– Где батыр Кенжанбай? – спросил он наконец.
Темнолицый Сакип-Тура, ведавший всеми делами Орды, поднялся с места и склонился в низком поклоне:
– Сегодня утром вернулся гонец, которого мы посылали к батыру, чтобы пригласить его на совет. Кенжанбай и батыр из рода аргын Караходжа сняли свои аулы с насиженных мест и еще неделю назад ушли к Тохтамышу.
Мамай притушил вспыхнувший в глазах злой огонек. Новость была неприятной. Если уж самые близкие начали покидать его, то что ожидать от тех, кто подчинялся ему только из страха? Начало положено. Словно клочья гнилой кошмы под ударами ветра, попытаются завтра покинуть его другие роды. Неужели чуткий нос степняков уже почуял, что от него идет запах тления? Тохтамыш! Будь он проклят, да падет на него карающий меч аллаха! Ни на минуту не даст он забыть о себе. Бегство батыров – грозное предостережение.
Не желая показывать собравшимся своей растерянности и тревоги, Мамай сказал:
– Пусть будет так… Не стоит устраивать траур из-за того, что ничтожные Кенжанбай и Караходжа совершили предательство. Пусть воины седлают коней и точат сабли. Подобно орлам, набросимся мы на русские княжества. Сегодня они беспечны, потому что упиваются своей победой на Куликовом поле… Мы более не повторим своей ошибки и вернем себе славу непобедимых воинов…
Многого не знал в этот миг Мамай. Судьба не послала ему предостерегающего знака и не просветлила его ум, закрыв будущее плотной завесой тумана. Готовясь к походу на Русь, он видел не далее, чем летит выпущенная из тугого лука стрела.
Резко повернувшись, Едиге быстрым шагом вышел из ханского дворца. Тохтамышу стало ясно, что его давний товарищ по стремени, гордый Едиге, ушел в ярости. Хан не видел лица батыра, но по тому, как высоко держал тот голову, как выпрямилась и окаменела его спина, без труда можно было догадаться, что обиделся он не на шутку.
Тохтамыш усмехнулся. Что ж, раз так случилось, стоит ли расстраиваться. Тем более он предполагал, что сегодняшнее дело именно так и закончится, потому что шел на этот шаг продуманно.
С той поры, как при поддержке Хромого Тимура объявил он себя ханом Белой Орды, каленым железом жгла душу мечта завладеть всей Золотой Ордой. Чувствуя его силу и угадывая далеко идущие намерения, льнули к Тохтамышу эмиры, мурзы, бии и батыры из родов, кочевавшим по просторам подвластных ему степей. Но хан не торопился ввязываться в борьбу с Мамаем. Тот был грозен и обладал достаточно большим войском, чтобы без страха выступить навстречу.
