— Первооткрывателям всегда трудно, — заметил я.
— А потом был прорыв, — сказал академик. — Прорыв, причины которого я не понял и по сей день. Потому что действующий образец моего прибора не имеет больших принципиальных отличий от своего предыдущего собрата, который отказывался работать. Все, чем я занят до сих пор, — это попытки понять, что и почему произошло. Поэтому я не могу публиковать свои теории, даже если бы не было моего договора с мистером Картрайтом, согласно которому туннель на первые три года является исключительно его собственностью, а уже потом становится достоянием человечества. Вы говорите, что не понимаете сути моего изобретения, и я вижу, что вас это беспокоит. Так представьте, как это беспокоит меня, ибо я сам не понимаю сути того, что изобрел.
— «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — процитировал я.
— Гомер?
— Шекспир.
— Настоящий ученый никогда бы не согласился с подобной постановкой вопроса. Принимать мир таким, каков он есть, — это ненаучно. Все непознанное должно быть познано.
— А непознаваемое?
— Я отрицаю наличие того, что вы называете непознаваемым. Есть лишь то, что мы не в состоянии познать в данный момент времени, однако мы не должны склонять перед ним свои головы.
Полковник Трэвис
Мистеру Громову на вид было не больше тридцати лет. Среднего роста, худощавый, сутулый, длинные волосы собраны к некое подобие хвоста. Глаза блестят дорогими контактными линзами.
Типичный интеллектуал.
После обычного ритуала знакомства («зовите меня просто Дэн»), мистер Хенриксон отдал мне мой чек, потом препоручил меня заботам мистера Громова и аккуратно закрыл за собой дверь.
— Значит, вы будете нашим агентом в прошлом? — спросил Дэн.
— Похоже на то, — согласился я. — А вы будете вводить меня в курс дела?
— По мере возможности, — ответил он.
— Предупреждаю сразу, у меня очень много вопросов.
— Это понятно, — сказал Дэн. — Я думаю, для начала вам надо познакомиться с основными действующими лицами.
— Если вы так считаете…
Дэн откинулся на спинку кресла, щелкнул кнопкой появившегося в руке пульта, и одна из стен его кабинета превратилась в сплошной большой экран.
— Начнем с ахейцев, — сказал Дэн, и на экране появился первый персонаж.
Мужчина средних лет с печатью властности, выдавленной на хмуром челе. Темноволосый, хотя седина уже пробивается на висках и в густой бороде, крепкий такой мужчина. Глаза умные, хищные. Глаза опасного человека.
