— Графиня Рейвенволд.
Прикованная к постели, Генриетта-Мария ответила на реверанс Элизабет, протянув руки ей навстречу.
— Подойдите ближе, моя дорогая. Простите, что не встречаем вас, как полагается, но нас уложил в постель приступ ревматизма, что мучает нас после рождения нашей драгоценной малышки Генриетты-Анны.
Элизабет остановилась у постели королевы. Она с трудом узнала в этой утомлённой постаревшей женщине былую озорницу, весёлую красавицу, отраду королевского двора Англии в те счастливые времена, когда власть Стюартов казалась незыблемой. Теперь жизнерадостная королева-француженка казалась лишь призраком былой властительницы, жизнь едва теплилась в её теле. На её лице жили одни только глаза — и в этих глазах Элизабет читала теперь страшное для себя известие.
Голос королевы был тих и мягок:
— Прошу вас, садитесь. Мы желаем говорить с вами конфиденциально.
Вошёл лакей с креслом и поставил его радом с Элизабет. Королева кивнула придворным дамам:
— Пожалуйста, удалитесь — все.
Вслед за дамами, пятясь, из покоев королевы вышли лакеи и слуги.
Элизабет уселась в кресло, чувствуя, что у неё подкашиваются ноги. И хотя она в душе молила об ином, уже знала, что ей сейчас скажет королева.
Генриетта-Мария постаралась смягчить страшный удар.
— Дорогая графиня, боюсь, именно нам придётся сообщить вам трагическую новость. Ваша сестра, которая была столь же дорога нам, как наша собственная, покинула нас этой ночью.
Шарлотта умерла. Ушёл единственный человек, которого Элизабет по-настоящему любила. Единственный человек, который любил её, Элизабет, после смерти их матери. Умерла младшая сестра, с детства делившая с Элизабет радость и горе, которого было куда больше, чем радостей, и сумевшая вместе с тем отыскать в этой жизни свои собственные тихие радости, которых напрочь было лишено существование Элизабет.
Ушла. Умерла. Покинула.
Элизабет сидела очень прямо, глядя в пустоту. Она ждала боли, которая должна была затопить её с этим страшным известием. Но боль не приходила, а на её месте в душе Элизабет поселилась убийственная апатия. Словно со стороны она услышала свой собственный голос:
— Я могу её видеть?
Королева кивнула:
— Конечно. Она готова к погребению и находится в своих покоях.
Секунду поколебавшись, Генриетта-Мария добавила:
— Отдохните с дороги, позже мы хотели бы ещё раз поговорить с вами и обсудить некоторые весьма насущные вопросы. Теперь же без промедления ступайте к сестре.
Элизабет кивнула и поднялась с кресла. На глазах королевы выступили слёзы.
