Просто срам, мучился Наварро, врываться в дом, чтобы отыскать улики. Вдруг выяснится, что подозрения беспочвенны, и человек невиновен?
В дом его впустил дворецкий. Он извинился за господина, который просил подождать, пока закончит ужин. Скоро дон Архибальдо будет в распоряжении гостя, и не будет ли тот столь любезен провести несколько минут в хозяйской библиотеке?
Дон Мигель кивнул: будет любезен. Девушка-гвинейка принесла вина — необычайно красивая гвинейка, а рабы стоили немало, особенно — красивые. Девушка наполнила бокал и протянула его с поклоном, отступила в самый дальний угол между книжными полками, в полумраке светились только белки ее глаз и зубы.
Гость с бокалом в руке бродил по комнате. Это была не столько библиотека, сколько музей искусства и раритетов. Большинство предметов было, как и следовало ожидать, англосаксонского, северо-скандинавского и ирландского происхождения; но встречались и мавританские, а также восточные изделия из золота, бирюзы и даже нефрита.
Подбор книг говорил, что хозяин далек от предрассудков и терпим к любым мнениям. От некоторых изданий у патера Пибоди, пожалуй, начались бы истерические припадки, — хотя, если подумать, патер вращается в обществе маркизы, и длительное знакомство, возможно, излечило священнослужителя от склонности к истерии. Большая часть книжного собрания числилась в указателе запрещенных произведений — и отнюдь не из-за еретических мыслей, в них содержавшихся.
Чтобы убить время до появления Архибальдо, дон Мигель вытянул из стеллажа прекрасно иллюстрированное издание «Сатирикона» Петрония Арбитра. Раскрыл его и опустился в роскошное кожаное кресло, очень удобное, но чересчур изукрашенное золотым тиснением.
До появления хозяина Наварро успел дважды перелистать том. Когда же, наконец, тот появился, то рассыпался в извинениях, что заставил себя так долго ждать. Дон Мигель остановил его движением руки.
— Мне следовало послать вестового, чтобы предупредить о визите, — сказал он. — К тому же время не пропало даром, я успел ознакомиться с вашим вкусом по подбору книг и собраний предметов искусства.
Дон Архибальдо расположился в кресле напротив гостя и щелкнул пальцами, чтобы гвинейка принесла вина.
— Моим вкусом, откровенно говоря, управляет не что иное, как желание обитать среди красивых вещей. Но если моя жажда наслаждений доставляет радость другим, то не вижу причин им в этом отказывать, — он негромко рассмеялся и пригубил из бокала.
