Земля была с левого борта. Песчаные отмели, чуть выше длинные спины дюн, а на дюнах, как засохшие струпья, пятна чахлых кустарников. Земля унылая и скудная открылась спутникам адмирала в час рассвета в пятницу 15 марта.
Легкие, едва уловимые запахи вереска, прелых водорослей, влажного песка кружили головы, радовали сердца. И как могло быть иначе? Ведь это было дыхание родной земли, до боли знакомых берегов. Вот утиный нос мыса Умбрии. «Нинья» стремительно обогнула его, и сразу же море изменило окраску. Оно стало мутным, нос корабля с трудом рассекал встречную волну.
«Нинья» вошла в широкий залив, куда впадают реки-сестры -Одьель и Рио-Тинто. Не сливаясь, неслись к морю желтые воды Одьеля и красно-бурые воды Рио-Тинто (Чернильной реки) – самой темной реки Кастилии.
Южный ветер дул с кормы, теплый попутный ветер. Медленно, ах как медленно ползла «Нинья» вверх по Рио-Тинто! С правого борта проплыли острые шпили монастыря Рабида, здесь в свое время часто бывал адмирал, в ту пору, когда решалась судьба его замысла. А чуть повыше, и тоже справа, уже виден Большой Хорхе – колокольня церкви святого Георгия в Палосе, славном городке, откуда родом и старушка «Нинья», и добрая половина ее команды.
Десятки рыбачьих лодок ринулись навстречу «Нинье». Они круто развернулись у ее борта и пристроились за ней в кильватерную колонну. Странно – часть лодок внезапно оторвалась от «Ни-ньи» и ушла вниз по течению.
С кормы адмирал увидел, что эти лодки идут на сближение с каравеллой, которая только что показалась из-за выступа речного берега.
«Пинта»? Да, это «Пинта». Не в добрый час она разлучилась с «Ниньей», но судьба оказалась к ней милостива. Иным путем, минуя остров Санта-Марию и Лисабон, она прошла к берегам Кастилии и – чудо из чудес! – вступила в воды Чернильной реки в тот же час, что и «Нинья».
Палое. На песчаное дно легли тяжелые якоря. Позади двести двадцать четыре дня небывалого плавания, великие открытия, тяжкие испытания. Впереди дощатые, исхлестанные волнами мостки палосской пристани, от них корабли всего лишь в нескольких саженях.
Огромная толпа собралась на берегу. Все неистово голосили, выкликая родичей и друзей: ведь не чаяли, что дождутся безрассудных спутников безумного адмирала, ведь начиная с рождества не раз поминали они в заупокойных молитвах матросов и кормчих колумбовой флотилии.
