И стоило ему тоненьким, едва слышным голоском заявить о себе, как страсти мгновенно улеглись.
– Сеньоры, – проговорил местре Жозе, – ваш Иисус Христос учил: богу богово, а кесарю кесарево. Именно эту полезную мысль и внушает нам достойный капитан дон Дуарте Пашеко Перейра. Прав он или не прав – о том судить будут наши потомки. Нам же следует прекратить напрасные споры и принести жертву кесарю. Его величеству не так уж важно знать, что говорили древние греки о море-океане и верно ли александриец Эратосфен измерил длину земной окружности. Королю не терпится присоединить к своим владениям новооткрытые земли. Так посоветуем ему, как лучше это сделать, и я убежден, что, если наши советы ему придутся по душе, он охотно вознаградит нас по заслугам.
Заслуги… Несомненно, они бывали в прошлом и у местре Жозе, и у его коллег. И не раз за эти заслуги они получали награды, не всегда, правда, щедрые.
Португальские короли и принцы, нечего греха таить, были прижимисты и скуповаты. Однако местре Жозе перепало пять золотых в 1442 году, когда его высочество, принц Генрих Мореплаватель, получил первую партию рабов – двести тридцать пять душ, доставленных капитаном Лансароти из Сенегала.
Местре Жозе наизусть знал то место из летописи своего давно умершего друга Гомиша Азурары, где была описана памятная сцена дележа первой партии африканских рабов на грязном рынке Видория в портовом городке Лагуше:
«…Ранним-преранним утром, дабы избежать жары, моряки, как им было приказано, начали снимать пленников с кораблей и переправлять их на берег.
И эти пленники, собранные все вместе на том поле, представляли удивительное зрелище, ибо среди них были довольно светлые, красивые и хорошего сложения. Другие были потемнее, подобно мулатам, третьи же, напротив, черны, как эфиопы, и столь безобразны лицом и телом, что казались выходцами из преисподней. Но какое сердце оказалось бы столь черствым, чтобы не проникнуться жалостью при виде этих людей?
Одни, опустив голову, с мокрыми от слез глазами, глядели друг на друга. Другие очень жалобно стонали и, устремив свои взоры к небу, громко плакали, как бы вымаливая помощь у отца природы. Иные колотили себя руками по лицу, ложились ничком на землю, кое-кто выражал свои жалобы, по обычаю своей страны, похоронными причитаниями. И хотя мы и не могли понять их речи, звуки ее вполне выражали всю их печаль.
И чтобы еще более увеличить их страдания, тут появились те, кому было поручено разделить пленников. Они стали отделять одного от другого, с тем чтобы разбить их на пять равных частей, и пришлось разлучать отцов с сыновьями, мужей с женами, братьев с братьями. Не обращали внимания, кто кому друг и кто кому брат – каждый попадал туда, куда указывал слепой жребий.
