Смертельные враги | страница 4



Все кончено. Одним глотком Фауста осушила кубок и упала на подушку... бездыханная.

Глава 2

ВЕЛИКИЙ ИСПАНСКИЙ ИНКВИЗИТОР

По другую сторону двери послышался жуткий крик тревоги и ужаса. Это Монтальте; потрясенный, он кричит во весь голос, он рычит, сраженный этой непредвиденной развязкой: – Умерла?.. Как?! Она умерла! Безумец! Почему я не подумал о том, что, не желая попасть в лапы палача, Фауста покончит с собой!

И почти тотчас же он неистово обрушился на дверь; яростно колотя в нее кулаками и задыхаясь, он призывал:

– Скорее! Скорее! Помогите! Вдруг ее еще можно спасти?!

Попытка оказалась бесплодной, и, обращаясь к стражникам, которые безучастно присутствовали при этом взрыве отчаяния, он закричал:

– Откройте! Да откройте же! Говорю вам – она умирает... Ее надо спасти!

Один из стражников ответил:

– Эту дверь может открыть лишь верховный судья.

– Эркуле Сфондрато?! Будь я проклят!

И Монтальте рухнул на колени, обхватив голову руками и сотрясаясь от рыданий.

В этот момент чей-то голос произнес:

– Я тоже имею право открыть эту дверь... И я открываю ее!

Одним прыжком Монтальте вскочил на ноги, взглянул на человека, сказавшего эти слова, и прошептал с выражением скрытого ужаса, смешанного с почтительностью:

– Великий испанский инквизитор!

Иниго де Эспиноза, кардинал-архиепископ Толедский, великий испанский инквизитор, близкий родственник и преемник Диего де Эспинозы, был человеком лет пятидесяти, высоким, сильным, с лицом спокойным и бесстрастным, лишь изредка выражавшим хоть какое-то искреннее чувство. Вот уже месяц инквизитор находился в Риме. Он приехал сюда с миссией, о которой никто ничего не знал. Он вел многочисленные беседы с Сикстом V, при которых никто не присутствовал. Правда, было замечено, что престарелый папа – некогда весьма крепкий мужчина и опасный соперник в дипломатических баталиях – выходил после этих бесед с Эспинозой все более и более разбитым, все более и более постаревшим. Стало известно также, что назавтра инквизитор должен отбыть обратно в Испанию.

Следуя повелительному жесту Эспинозы, стражники поклонились, дрожа, и отошли в дальний конец коридора.

Не добавляя к сказанному ни слова, Эспиноза открыл дверь и вошел в темницу.

Монтальте устремился вслед за ним; сердце его отчаянно билось от безумной радости, его переполняла надежда – столь же великая, сколь и безрассудная. Совершенно уверенный, сам не зная почему, что сейчас свершится чудо, – ради него и прямо у него на глазах! – он бросился к узкой кровати, на которой покоилось тело Фаусты.