– Что он делает? – вскричал потрясенный Понте-Маджоре.
– Вы же видите, сударь, что Его Величество приглашает парижан отобедать!
Тем временем всадники из королевского эскорта принялись помогать своему повелителю. Со всех сторон самыми различными способами осажденным передавали еду, и те с восторгом принимали ее; на крепостной стене звенели радостные крики и благословения, которые вскоре вылились в приветственный вопль:
– Да здравствует король! Когда все хлебы были розданы, король сказал:
– Ешьте, ешьте, друзья мои, завтра я принесу вам еще.
– Браво, сир! – воскликнул незнакомец.
– Интриган! – пробормотал Понте-Маджоре.
Генрих IV обернулся к тому, кто так громко выразил свое одобрение, и с радушной улыбкой приветствовал его:
– А, наконец-то!.. Вот и господин де Пардальян!
– Пардальян! – с удивлением прошептал Понте-Маджоре.
– Господин де Пардальян, – продолжал Генрих IV, – я весьма рад видеть вас. И поспешность, с какой вы ответили на мое приглашение, сулит мне надежду, что на сей раз вы станете на нашу сторону.
– Сир, вы отлично знаете, что я всецело предан Вашему Величеству.
Хитрые глаза Генриха IV остановились на секунду на улыбающейся физиономии шевалье; король сказал:
– В седло, господа, мы возвращаемся в деревню Монмартр. Господин де Пардальян, извольте занять место подле меня.
Когда кавалькада уже трогалась, Пардальян обратился к Понте-Маджоре:
– Сударь, если вам будет угодно назвать мне ваше имя, я буду иметь честь по прибытии в Монмартр представить вас, как я и обещал, Его Величеству...
– В таком случае соблаговолите представить Эркуле Сфондрато, герцога де Понте-Маджоре и Марчиано, посланника Его Святейшества Сикста V к Его Величеству королю Генриху и к шевалье де Пардальяну!
Легкая дрожь пробежала по телу Пардальяна, но его беззаботный и насмешливый нрав тотчас же взял верх:
– Черт возьми, я и не ожидал подобной чести! Когда король уезжал во главе своих дворян, с крепостной стены ему вслед неслись благодарственные крики.
– До свидания, друзья мои, до свидания! – воскликнул Генрих IV.
И повернувшись к Пардальяну, который скакал рядом с ним, вздохнул:
– Какая жалость – такие симпатичные люди упорно не желают открыть мне ворота!
– О, сир, – сказал шевалье, пожимая плечами, – эти ворота растворятся сами собой, как только вы того захотите.
– Как это?
– Я уже имел честь говорить Вашему Величеству: Париж стоит мессы!
– Посмотрим... попозже, – произнес Генрих IV с тонкой улыбкой.
– Все равно это придется сделать, – прошептал шевалье.
