Сфондрато, в изумлении взглянув на него, попятился, а Сикст пояснил:
– Неужели вы думаете, что Монтальте, Фауста да и сам великий инквизитор много значат, когда Сикст V взвешивает их жизни в своей ладони? Клянусь кровью Господней, стоит мне только сжать кулак, и я раздавлю их! Но над великим инквизитором стоит Инквизиция! Перед нею я бессилен. Если я нанесу им удар... если попытаюсь вернуть себе этот документ, инквизиция убьет меня... А я пока не хочу умирать... Мне нужно прожить еще два или три года, чтобы обеспечить окончательное торжество папской власти!.. Понимаете ли вы теперь, почему Монтальте, Фауста и Эспиноза должны свободно покинуть мое государство?
Новый герцог Понте-Маджоре слушал с напряженным вниманием, а когда папа кончил, сказал:
– Ну что ж, святой отец, пусть они едут... Но как только они окажутся за пределами вашей страны, я нагоню их, и – клянусь вам! – в тот же миг их путешествие закончится.
– Может быть! Однако же все знают, что вы служите мне, так что... К тому же, герцог, уверены ли вы в своих силах?
– Я не испугаюсь и сотни Монтальте! – вскричал новоиспеченный герцог.
– А великий инквизитор?
– Дайте приказ – и он умрет!
– А Фауста?
– Фауста! – пробормотал Сфондрато и стал белее мела.
– Да! Фауста, несчастный! Она же убьет вас! Сломает вас точно так же, как я ломаю это перо!
Резким движением пальцев Сикст V переломил перо, которое машинально вертел в руке, и, отвечая на безмолвный вопрос герцога, властно заявил:
– Нет, нет, помимо себя я знаю лишь одного-единственного человека, способного противостоять Фаусте... и победить се... Этот человек – шевалье де Пардальян!
Герцог даже скрипнул зубами с досады, затем преодолел волнение и спросил хриплым голосом:
– Вы полагаете, святой отец, что он добьется успеха там, где я потерплю поражение?
– Я видел, как он одерживал верх в страшнейших схватках. Да если бы Пардальян пожелал... если бы у кого-то хватило ума и достало ненависти, чтобы разыскать этого человека и убедить его... Да, я уверен, что нет иного способа остановить Фаусту и Монтальте!
– У меня хватит ума и достанет ненависти, Ваше Святейшество! Я согласен уйти в тень. И раз на свете есть бульдог, которому под силу растерзать их своими челюстями, значит я отправлюсь за ним, приведу его сюда, и вы натравите его на них! – прогремел Понте-Маджоре.
И добавил про себя: «При условии, что потом я непременно обломаю ему клыки...»
– Натравите! Натравите!.. Легко сказать... Знайте, герцог, что Пардальян не тот человек, которого можно натравить когда угодно и не кого угодно... Нет, клянусь телом Христовым, Пардальян идет в бой только в том случае, если враг ему под стать!.. И тогда горе тем, на кого он обрушивается... Натравить Пардальяна! – повторил папа со зловещим смехом и пожал плечами.
