Холостяков подталкивали жениться как можно быстрее, и не только потому, что брак являлся идеальным состоянием мужчины, но и потому, что Лют полагал, что женатые моряки служат лучше. Однако дружеские убеждения командира моряки воспринимали как давление, и вполне естественно, что некоторые начинали сопротивляться. Однажды в Штеттине на вечеринке, которую Лют устроил для экипажа своей последней лодки, он обошёл все столики, опрашивая парочки, женаты ли они, а если нет – то почему. Один из моряков храбро ответил: «А какая здесь разница? Разве что мы получим брачный договор». По словам Петерсена, это повергло Люта в шок.
Если брак был делом хорошим, то отцовство было ещё лучше. Те члены команды, которые успели стать отцами, всячески поощрялись командиром. Во время специальных праздников, вроде Дня Отца, их чествовали. Лют делал всё возможное, чтобы помочь моряку, имеющему семью, вне зависимости от того, служит он в его экипаже или уже переведён на другую лодку. После того как в конце 1943 года Лют был окончательно переведён на берег, один из его бывших матросов написал ему, что его жена ждёт второго ребёнка, и они не могут найти подходящее жилье. Лют лично проследил, чтобы жена матроса перебралась в более обширную квартиру. Муж даже не подозревал об этом, пока в 1948 году не был освобождён из лагеря для интернированных и впервые увидел своего трёхлетнего сына.
Совсем не случайным совпадением является то, что идеология национал-социализма делала упор на брак и детей. Один из его моряков говорил: «Лют всегда настаивал, чтобы мы заводили детей для того, чтобы выполнить наш долг перед Рейхом». Но было бы ошибкой думать, что Лют был примерным мужем и отцом только потому, что являлся убеждённым фашистом. Более вероятно другое объяснение. Привязанность, которую он выказывал, никогда не была вынужденной. Хотя Рейх говорил мужчине, что он должен иметь детей, никто не заставлял мужчину любить их. От офицера ожидали соблюдения внешних приличий, но никто не обязывал его быть действительно порядочным человеком. И уже совершенно точно – никто не заставлял офицеров громогласно заявлять о своих привязанностях, как это делал Лют.
Если ненависть к разврату заставляла Люта следить за своими моряками в порту, она же заводила его ещё дальше во время морских походов. Трудно объяснить это пуританство в его характере. Лют не являлся глубоко религиозным человеком. Он был окрещён в евангелистской лютеранской церкви, верил в бога, но не более того. Церковь Лют посещал редко. Однако его крайне заботило нравственное здоровье команды. Лют объявил войну порнографическим открыткам на переборках жилых отсеков. «Если ты голоден, не следует наклеивать изображения булок на стену», – говорил он. Он проверял книги, которые читали моряки, на предмет наличия в них грязных сцен и развратных картинок. Всё, что не соответствовало его стандартам, летело за борт. Перед выходом в море он на 3 дня запрещал все увольнения, чтобы матросы не занесли на лодку венерические болезни из борделей.
