Я говорю, что подавай в отставку; тут другого ничего не может быть.
– Это какая-нибудь клевета! Я ни в чем ни душой, ни телом не виноват, вот вам Христос!
– Как клевета? позвольте вас спросить: это вы мне говорите, что клевета?
– Нет, Василий Петрович, я сказал так, не касаясь вас; а потому, что кто-нибудь, может быть, несправедливый какой-нибудь донос сделал на меня…
– Донос? Нет-с, формальное отношение, за номером.
– Это просто несчастие… Да от кого же отношение?
– Из суда.
– Я, Василий Петрович, никакого преступления не сделал, Бог свидетель!
– Нет-с, там сказано именно: Федор, Петров сын, Яликов.
– А черт знает, верно, какой-нибудь другой есть Федор, Петров сын, Яликов.
– А как вашего отца зовут?
– Зовут? Петром, – отвечал Яликов боязливо.
– Ну-с! надо знать имя и отчество.
– Отчество?… да я родителя своего с малолетства и в глаза не видал.
– Так вы, стало быть, отрекаетесь от своего отца? Очень хорошо, так я так полковнику и донесу.
– Извольте донести, что я никаких сношений с ним не имел и не знаю, где он обретается; а потому по его делам суду не причастен.
– Непричастны?
– Непричастен.
– Очень хорошо-с; а знаете ли вы, что он умер?
– Умер?
– А! что, побледнел!
– Никак нет-с; что ж, не я в этом виноват…
– Точно не виноват?
– Ей-ей!
– Ну, а он оставил духовную, которая представлена в суд; так теперь извольте с ней разделываться!
– Да за что ж я буду разделываться, Василий Петрович? Если б я был прикосновенен к какому-нибудь делу…
– Да по духовной он вас сделал прикосновенным.
– Ей-богу, грех батюшке за то, что он делает сына своего несчастным!
Федор Петрович такую сделал горестную мину, что полковой адъютант не в состоянии уже был удержаться от хохоту.
– Смейтесь, Василий Петрович; если бы вам случилось так… посмотрел бы я!
– Нет, брат, со мной этого не случится!
– Бог знает!
– Мой отец умер и ничего мне не оставил.
– Счастье ваше!
– Сделай одолжение, возьми это счастье в карман, а мне уступи несчастье, которое навязывает тебе на шею отец. Хочешь?
– Говорить-то легко!
– Клянусь, давай только доверенность, что предоставляешь мне получить по духовной все наследие и распоряжаться им как угодно.
– Какое же наследие, Василий Петрович?
– Какое бы ни было; не твое дело; ты оставайся служить, а я выхожу в отставку.
– Так батюшка наследие мне оставил?
– Это уж не твое дело, ты служи себе, а я поеду.
– Как можно, Василий Петрович; батюшка оставил мне наследие, а вы поедете.
– А не сам ли ты отрекся от отца?
