На второй день Рождества, ни свет ни заря, когда все еще спали, господин Эрленд велел заложить трое саней, и они украдкой выехали на север, в направлении Лиллехаммера. Сюссельманы Фрирек и Гьявальд очень скоро убедились, что медлить и впрямь было нельзя: едва закончился рождественский мир, люди епископа явились при оружии и начали расспрашивать о гостях. Верные соратники Сверрира сообщили с невинным видом, что-де путешественники неожиданно поспешили обратно на юг, откуда прибыли; мало того, они даже не уплатили сполна, и если люди епископа сумеют их перехватить, пускай непременно пошлют весточку на постоялый двор – ведь надобно возместить убыток.
Допросчики не могли открыто обвинить почтенных сюссельманов во лжи, однако ж когда решили, что никто их не видит, принялись искать в снегу санный след, чтоб проверить, правду ли им сказали. Но пороша уже скрыла все следы, да еще и буран вот-вот поднимется. Несолоно хлебавши воины убрались восвояси и доложили обо всем епископу Ивару.
Маленький кортеж только-только успел добраться до Лиллехаммера, как начался буран. Здесь их тоже встретили надежные друзья. Но продолжить путь удалось не сразу – буран не утихал. День за днем выл ветер, густо валил снег, и ненастью не было видно конца краю. Впрочем, нет худа без добра: они могли хотя бы некоторое время знать наверняка, что никто их не преследует. Благодаря Ингиным заботам малыш переносил путешествие на удивление легко. Всю дорогу она держала его в тепле и холе, успокаивала и ласкала, кормила, когда он просил поесть. Он почти и не хныкал, всегда весело лепетал и смеялся. Но ребенку нужно было хорошенько отдохнуть, потому что впереди ждал самый трудный участок пути. Они решились пробыть в Лиллехаммере еще неделю-другую, до конца января. Как раз об эту пору обычно устанавливалась хорошая погода.
Утром в день отъезда на подворье явились два бородатых биркебейнера – Торстейн Скевла и Скервальд Туесок, лучшие лыжники во всей округе. С минуту оба молча, обнажив голову, смотрели на внука короля Сверрира, будто сподобились увидеть чудо. Да, ребенок походил и на Сверрира, и на Хакона. Но черты его казались мягче, нежели у отца и деда.
Наконец они нарушили молчание, велели всем быть наготове, а сами надели лыжи и отправились за крестьянами, которые будут указывать дорогу. Господин Эрленд объяснил Инге, что два этих немолодых человека верой-правдой сражались за короля Сверрира, а умелая помощь им определенно пригодится. Впереди горы, дальше идти надо на лыжах. Господин Эрленд попрощался со своими людьми и отослал их домой, в Хусабю. Тепло и сердечно попрощались они и со священником Трандом, который перед отъездом искренне помолился за мать и дитя. Через некоторое время биркебейнеры привели провожатых – и вот они снова в пути.
