Как правило, когда мальчик был на грани слез, что бывало частенько, он всячески старался сдерживаться. Тринадцатилетние мальчишки не хотят, чтобы их видели плачущими. Но на этот раз слезы текли по его щекам, а он даже не пытался их остановить.
– Ник, в чем дело? – спросил Этан, кладя руку на плечо мальчика. – Она работает отлично, и вот тебе доказательство. – Этан кивнул в сторону пирожных.
Ник захлюпал носом.
– Не знаю... Я думал, может быть... Я не знаю, – ответил он, закрыв лицо руками.
– Ты думал, «может быть» – что? – спросил Этан.
– Я думал, что будет неплохо, если вафельницу не удастся починить. – Его личико сжалось, он осел на пол, по лицу вовсю текли слезы. Рыдания сотрясали ею худенькое тельце.
Прихватив со стойки бумажные носовые платки. Этан опустился рядом с Ником.
– Это было бы неплохо, потому что ты смог бы понемногу забывать. Я имею в виду забывать не маму, а забывать то, что ее больше нет.
Ник удивленно посмотрел на Этана:
– Да, я это и хотел сказать. – Его светло-карие глаза опять наполнились слезами: – А ты откуда знаешь?
Откинувшись к стене, Этан уставился в потолок:
– Я тоже потерял близкого человека. И я знаю, каково это.
– Свою маму? – спросил Ник.
– Мою жену, – ответил Этан.
«И нашего неродившегося ребенка».
– Когда это случилось? – спросил Ник.
– Три года назад.
Мальчик немного призадумался.
– Так это тогда ты приехал сюда? Три года назад. – Этан кивнул:
– Верно. Что-то на этой земле – вся эта зелень, ну, когда она не покрыта снегом, все эти деревья и тропинки – помогло мне пережить трудное время.
Ник пожевал припухшую нижнюю губу.
– Ты уже пережил потерю своей жены?
Этан подумал о небольшой фотографии Кэтрин, которую он хранил, – тогда она была на третьем месяце, и беременность еще не была заметна, разве что ее выдавали сияние глаз да потрясающая улыбка.
– Нет, Ник, я еще переживаю. Но всегда можно найти занятия, которые помогут человеку пережить страшную потерю.
– Какие? – спросил мальчуган.
– Ходить на прогулки, заниматься бегом, разбирать вещи и собирать их, разговаривать с близкими людьми.
Сам Этан ни с кем не разговаривал. Ник с шумом выдохнул.
– Я не могу разговаривать с отцом. Каждый раз, когда я вспоминаю маму, он выглядит так, будто вот-вот заплачет.
– Ты знаешь, Ник, думаю, если ты принесешь этот аппарат отцу и приготовишь его любимые вафли, он может счесть это добрым знаком.
– Знаком чего? – спросил Ник.
– Что некоторые вещи можно исправить. – Лицо мальчика посветлело.
