– Мамонтенок, – ответил он и протянул мне тамагучи, однако продолжая крепко сжимать его в руке.
– Ну-ка! – я бесцеремонно изъял игрушку из его неожиданно сильных пальцев. – Да не бойся ты, не сломаю.
Мальчик притих, напряженно следя за моими руками.
Я действительно никогда не видел виртуального мамонтенка.
Лучше бы и не смотрел! Отличить его от трехногого цыпленка или потупившегося трехголового дракончика было совершенно невозможно.
Сквозь жидкокристаллический экранчик тускло просвечивало стилизованное изображение реликта. Как мне показалось, в рисунке угадывалась морда мамонта, вид анфас. Крупный овал морды посередине экранчика, от него отходят в стороны еще два овала, поменьше. Уши? От морды вниз обессиленно провисают три ложноножки, из которых одна, по мнению создателя, символизирует хобот, а две другие, по всей видимости, бивни.
– Да-а… – протянул я и чуть покривил душой, чтобы не расстраивать парня. – Знатная зверюга!
– Правда? – Игорек буквально вспыхнул от радости. – А мама говорит, что он уродливый и что только… – он замялся, – ну, в общем, придурок мог сделать ребенку такой подарок на день рожденья. Это она не мне, а папе говорила… По телефону.
– Ну это она погорячилась, – попытался успокоить его я. – Взрослые редко говорят друг другу то, что думают на самом деле.
И почему при общении с детьми я вдруг начинаю чувствовать себя таким взрослым?
– Да? А дядя Боря… Это мамин новый папа… То есть, мой новый папа. – Игорек с детской непосредственностью делился со мной семейными секретами. – Он говорит, что если мамонтенок будет его каждое утро будить своим писком, то он его с балкона выбросит. А как же мамонтенок будет не пищать? Он же голодный, когда просыпается! Поэтому я стараюсь всегда просыпаться раньше и уходить в ванную, чтобы не слышно…
– Молодец! – похвалил я и сморозил банальность: – Друзей надо беречь… А зовут его как?
– Мамонтенок, я же сказал, – недоуменно ответил Игорек. – Просто мамонтенок. То есть, сначала я хотел его как-нибудь назвать, но потом передумал. Боялся слишком сильно к нему привязаться, – и продолжил после небольшой паузы, чуть тише, – только… боюсь, я все равно уже к нему привязался.
Внезапно тамагучи у меня в руке громко и противно запищал, а в следующую секунду я с удивлением обнаружил, что моя рука уже пуста. Я не успел заметить никакого движения со стороны Игорька, однако оно, судя по всему, все же имело место: желтый овалоид игрушки был уже у него. Лицо мальчика в этот момент выражало предельную сосредоточенность, а большой палец правой руки со сверхъестественной скоростью носился над кнопками, вводя в примитивный электронный мозг игрушки непонятную мне программу. Сейчас Игорек напоминал сумасшедшего хакера из какого-нибудь фантастического фильма, который с ловкостью кибера насилует клавиатуру своего «Ньютона», стремясь через встроенный радиомодем вломиться на главный сервер вражеской базы. Ну и реакция все-таки у парня!
