— Кого? — не понял я.
— Боцмана Горна, — высокомерно сообщил он мне и удалился.
Я остался в одиночестве. Барак, кубрик или казарма (как лучше это назвать?) была пуста.
Мне ничего не оставалось, как сесть на спартанского вида койку — одеяло грубой шерсти поверх голого матраса — и дожидаться своей участи. Это было самое умное, что пришло мне в голову (два других решения были: попытаться вылезти в окно и бежать куда глаза глядят либо разбить себе голову о стенку, покончив со всем разом).
Наконец дверь распахнулась и появился вышеупомянутый боцман — высокий широкоплечий мужчина в тельняшке с широкими полосами и берете с потешным помпоном.
Он внимательно осмотрел меня с ног до головы, подергал сжатую в кулак пиратскую бородку. Потом между нами состоялся примерно такой диалог:
— Как зовут?
— Василий.
— Бэзил, значит. Не моряк?
— Нет.
— Готовить умеешь?
— Умею.
— И то дело. Укачиваешься?
Я помотал головой.
— Совсем хорошо. Ну, посмотрим, что из тебя выйдет. И не из таких нормальных людей делали! А теперь пошли работать.
Мне ничего не оставалось, как поплестись следом за ним.
Подойдя к покосившемуся забору, он толкнул калитку, и мы оказались на заднем дворе кухни или столовой, если судить по витавшим в воздухе запахам.
— Вот, — он показал на громадный штабель поленьев, рядом с ним стояла изрубленная колода, в которую был воткнут топор, — будешь колоть дрова. До обеда и от забора — так, что ли, у вас говорят? — Он коротко хохотнул. — Чем больше нарубишь, тем больше поешь.
Хлопнув калиткой, он оставил меня наедине с дровами.
Делать было нечего: благословив свои занятия йогой и дзюдо, я принялся за работу.
Прошел час, потом другой, и еще какое-то время. Топор вываливался у меня из рук, на ладонях появились кровавые мозоли, а проклятые дрова, казалось, все не убывали.
Я давно стащил с себя куртку и рубаху, но все равно обливался потом.
Каждая мышца буквально вопила об отдыхе, но я чувствовал, что если сейчас прекращу работу хоть на минуту, то больше уже не смогу сделать ни одного движения.
Наконец появился боцман. Критически оглядев сделанное, он, против ожидания, похвалил меня:
— Неплохо, черт возьми. Бывало, покрепче тебя на вид, а и половины этого наколоть не могли. Ладно, пошли, пожуешь чего бог послал.
За дверью, сбитой из досок от корабельной обшивки, располагалась подсобка, где на шатком столе меня ждали стеклянная миска, доверху полная густым рыбным супом, заправленным мелко накрошенной зеленью, такая же миска помельче, куда горкой было навалено жареное мясо с картошкой, и стакан сильно разбавленного водой красного вина. Не без труда удерживая ложку в еле шевелящихся пальцах, я принялся за еду. На суп я потратил минут пять, на второе — немного больше.
