Его жены Лори. Лори Петерсен. Сначала Браун, потом Гарвард. Лучшая студентка на курсе. Ей было всего тридцать. Ее мечта почти сбылась. Она восемь лет головы не поднимала от учебников, и вот наконец стала врачом. А теперь ее нет. Ради нескольких минут извращенного удовольствия какого-то отморозка загублена человеческая жизнь.
Марино тронул меня за локоть, чтобы отвлечь от созерцания фотографий.
– Вот как этот тип проник в дом, – проговорил детектив, указывая на открытую дверь, ведущую в маленькую комнатку.
Это оказалась ванная, такая же чистенькая, как и остальные комнаты в доме Петерсенов. Пол выложен белой керамической плиткой, стены оклеены голубыми обоями, в углу – плетеная корзина для белья. Окно над унитазом было открыто настежь. Сырой ветер шевелил накрахмаленные белые шторы. Из темноты доносилось пение цикад.
– Москитная сетка разрезана. – Марино смотрел на меня безразлично. – Болтается за окном. А прямо под окном – скамейка. Выходит, этот тип влез на скамейку и подтянулся на руках.
Я внимательно осмотрела пол, раковину, унитаз. Странно, ни грязи, ни следов от ботинок. Может, мне просто отсюда не видно? Но в ванную я, естественно, не пошла – не хватало еще наследить самой и добавить работы полицейским.
– Не знаете, окно было заперто?
– Непохоже, – отозвался Марино. – Остальные точно были заперты – я уже проверил. Убитая, кажется, не особенно беспокоилась на этот счет. А ведь забраться в дом легче всего через окно ванной – оно и к земле поближе, и не с фасада – свидетеля не будет. Сразу в спальню лезть неудобно – жертва может услышать. А тут все шито-крыто – видно, парню сноровки не занимать. Да и ванная от спальни далеко – как угодно чутко спи, не услышишь.
– А двери тоже были заперты, когда муж вернулся?
– Он утверждает, что да.
– Значит, убийца вышел тем же путем, что и вошел.
– Очень глубокомысленный вывод, – съязвил Марино. – Нет, каков подлец! – Детектив заглядывал в ванную, не переступая через порог. – Прямо лисичка-чистюля! Ни пятнышка не оставил, гаденыш, точно хвостом следы заметал! А ведь погодка-то была хреновая! – Марино посмотрел на меня так, словно я лично помогала убийце с уборкой. – Как ему удалось не промочить ботинки? Он летать умеет, что ли?
Интересно, куда это детектив клонит? Глядя на Марино, я никогда не могла понять: то ли он так хорошо владеет мимикой, то ли просто тормозит. По доброй воле я бы не стала работать с таким типом, но выбирать не приходится – я подчинялась этому доблестному сержанту. Марино стукнуло сорок девять, лицо у него было помятое – то ли жизнью, то ли от дурных привычек. Он мучительно долго лысел и потому расчесывал седые патлы на косой пробор в районе уха и забрасывал их через всю плешь к другому уху. Марино высокий, около метра восьмидесяти, под глазами у него мешки от большой любви к виски и пиву. Галстук он явно не менял со времен Вьетнамской войны – широченный, в красно-синюю полоску и вечно сальный (разумеется, на войне как на войне, не до стирок). Короче, Марино являл собой великолепный образчик копа из малобюджетных детективов. Не удивлюсь, если окажется, что он держит попугая, которого в свободное от работы время учит ругаться, и что его квартира завалена порножурналами.
