Миссис Чандлер сказала этим утром: «Вы, наверное, рады вернуться домой, моя леди», – но я не радовалась. Истон не был мне родным, это был дом Лео, не мой. Это был дом для леди, а я не была леди и не хотела ей быть. Я была служанкой, более того, я была заблудшей служанкой.
Еще хуже была мысль о расставании с Розой. Мне хотелось, чтобы Роза была рядом со мной, мне хотелось первой слышать ее призыв. Почему она должна была ждать, если я была нужна ей? И почему я должна была лишать себя удовольствия дать ей то, что нужно, как только ей это понадобится?
Но я понимала, что бесполезно задавать себе эти вопросы – теперь я была графиней, леди, а леди не сидят целыми днями в детской, дожидаясь, когда их ребенок попросит грудь. Леди не стряпают, не пекут, не наводят чистоту в доме, они не делают ничего из того, что мне нравилось делать. Я могла читать, но мне не хотелось читать по утрам – чтение было удовольствием для вечера, после дня тяжелой работы. Только теперь у меня не было никакой работы. Я просто должна была сидеть в огромной, мрачной гостиной и ждать, когда мне принесут малышку. Я вздохнула. Флора подбежала ко мне показать круглую розовую гальку. Пока я любовалась камешком, то вспомнила, что могу ходить с ней на прогулки в Истоне, а кроме того, могу шить. Хотя бы это мне не запрещалось.
Миссис Чандлер, Элен, Дора и я путешествовали с детьми в купе «Только, для дам», поэтому я без стеснения могла кормить Розу. В Солсбери Лео проводил нас в комнату ожидания, для дам, где мы пробыли до поезда в Йовил. На последнем участке пути он присоединился к нам. Флора взобралась к нему на колени и уселась там, тыча пальцем в окно и задавая бесконечные вопросы в течение всего пути до Истона.
На станции нас ждал экипаж. Старый мистер Тайсон уложил в него вещи, мальчик гордо встал на ступеньку сзади. Теперь в конюшне не было взрослых мужчин – все они ушли на войну.
Под стук копыт мы выехали со станционного двора и поехали по селу. Лео выпрямился, пристально оглядывая все вокруг – Истон был его селом. Каждый сад, каждая лошадь, каждый столб и камень принадлежали ему. Он был хорошим землевладельцем – оконные рамы, опрятные крылечки, выложенные узором карнизы кирпичных коттеджей, сияли белизной. Не было ни одной отвалившейся черепицы на пропитанных смолой кровлях – я это знала, хотя и не видела, потому, что вжалась поглубже в сиденье, чтобы укрыться от людских глаз. Несмотря на воскресный вечер, на главной улице было множество людей. Они знали, каким поездом мы прибываем, знали, что его светлость возвращается с новой дочкой – конечно, им было любопытно. Пока люди снимали шапки и вежливо склоняли головы, их лица поворачивались, пытаясь заглянуть внутрь. Я забилась как можно дальше в угол – я не слышала, что они говорят, но легко догадывалась: «Это она, бывшая девушка леди Квинхэм». «Не девушка, однако!» «Не так она услужила леди Квинхэм, как лорду Квинхэму». «Скорее уж он услужил ей». Я могла представить подталкивания, понимающие перемигивания и усмешки мужчин, шокированные взгляды женщин, презирающих меня за мой поступок. Я прижала к себе Розу и смотрела на ее лицо, пока экипаж не замедлил ход, и не въехал в ворота. Ворота со скрипом закрылись за нами.
