В одно мгновение моя радость превратилась в боль и вину. Он вручил мне дивный подарок, но все, что я могла чувствовать в ответ – только благодарность. Я увидела, как неуверенный проблеск надежды в его косящих глазах начал блекнуть и угасать, и не могла вынести этого. Глядя на розы, его прекрасные розы, я прошептала:
– Они прекрасны, я никогда не видела роз прекраснее этих.
Лео ответил, теперь его голос был тяжелым и безрадостным.
– Я рад... что они тебе понравились.
Я повторила снова, впустую:
– Да-да, они мне понравились, – и поняла, что это прозвучало так – нравятся, но я не люблю. Не люблю.
Мой муж тоже понял это, его рука опустилась в едва заметном, безнадежном жесте.
– Осторожнее, Эми, у них есть шипы.
– Знаю, – взглянула я на него. – Дедушка говорил мне об этом, когда я была еще маленькой девочкой. Я помню, как он говорил, что розы похожи на саму жизнь. Радость и печаль, наслаждение и боль – все это соединено вместе, как цветы вьюнка на колючей изгороди.
– А я – колючая изгородь, – он произнес так тихо, что я едва расслышала его.
– Нет-нет, я... – мой голос ослабел и замер. Что я могла сказать ему? Что я не люблю его, как жена должна любить своего мужа? Он это знал.
Наступило молчание, которое тянулось и тянулось, пока не было нарушено сопящим звуком – Роза проснулась. Я отложила золотистые розы и подняла ее повыше, прижимая к сердцу. Она уткнулась мне в блузку, я быстро расстегнула пуговицы и дала ей грудь. Лео сел напротив меня, не говоря ни слова, но, наблюдая – наблюдая, как я кормлю ребенка, в котором он пытался отказать мне. Чуть позже. Когда, ее ровное посасывание замедлилось, я взглянула на него и сказала:
– Она и впрямь голодна. Я кормила ее незадолго до твоего прихода, но она любит свое молочко, моя Роза.
Лео заставил себя улыбнуться моим словам, и я улыбнулась в ответ.
– Она выглядит... цветущей, – чуть заикаясь, сказал он.
– Она уже наелась – хочешь подержать ее? – предложила я. Подняв малышку, я заглянула в ее светлые глазки. – А теперь, моя Роза, твой папа хочет пожелать тебе спокойной ночи.
Лео взял у меня девочку и сел назад в кресло, придерживая ее на одной руке так, что мог смотреть прямо в ее лицо.
– Спокойной ночи, Роза.
Она икнула в ответ.
– Может быть, ты поднимешь ее, чтобы ей было легче отрыгнуть? – предложила я.
Он поднял Розу и уложил животом себе на плечо, осторожно, но крепко. Его широкая ладонь похлопывала по выпрямленной спинке малышки, пока та не издала тихое, удовлетворенное бурканье.
