– Доктор позволил тебе спускаться вниз? – Лео знал ответ, но ждал, заставляя меня высказать его.
– Нет. Я...
– Так почему же ты пошла? – спросил он, сдерживая ярость.
– Он... лорд Квинхэм... он хотел узнать, где найти мисс Аннабел.
– Ты не имеешь права сообщать ему, где она бывает, если она не просила тебя об этом.
В панике я услышала собственные оправдания:
– Но она же – его жена.
Лео напрягся, заставив распрямиться, свои скрюченные плечи и сгорбленную спину. Каждое его слово полыхало гневом, когда он отвечал:
– Как... и ты... моя! – а затем горько добавил. – Несмотря на обстоятельства нашей свадьбы. – Лео замолчал, но только на мгновение, и вновь обвинил меня: – Ты разрешила ему видеться с Флорой.
– Он... он ее... – я не смогла закончить фразу, но невысказанное слово тяжело повисло в воздухе между нами.
– Она – моя дочь! – выкрикнул он. – По закону она моя! Я признал ее. У него нет никаких прав на нее. У них нет законного родства... – он оборвал речь, его лицо побагровело, потому что мы оба знали, что это неправда. По закону моя дочь была сестрой Фрэнка. Лео вдруг повернулся и заковылял прочь, хлопнув за собой дверью. Он даже не взглянул на Розу.
Меня трясло, не от его слов, а от силы его гнева. Я снова слышала ярость в его голосе, когда он кричал: «Она – моя дочь! По закону она моя!» Так и было, было – потому что он был моим мужем. Но я не переставала любить Фрэнка, как бы дурно это ни было. Вина отягощала и давила меня, потому что я поступила дурно, очень дурно – грешно. И этот грех был искуплен единственным человеком, который протянул руку помощи, чтобы спасти меня – человеком, который стал моим мужем.
Лео, не зашел ко мне вечером, но мисс Аннабел зашла. Она безостановочно двигалась по комнате, то, расправляя занавески, то, переставляя вазу с деревянными щепками для камина.
Наконец я нарушила молчание.
– Я очень сожалею, ужасно сожалею о том, что сказала ему, если вы не хотели, чтобы он знал...
Она обернулась ко мне.
– О, конечно, ты не удержалась, ты же влюблена в него до безумия. Ты всегда была от него без ума. Тем не менее, я не понимаю, как ты решилась уступить ему тогда. Ты никогда не была ветреной, не так ли, Эми? Я помню, мама одобрительно отзывалась о твоем поведении, пока не... – ее лицо застыло.
– Я знаю, что поступила дурно, – покорно согласилась я, – но, мисс Аннабел, в конце концов, я же не нарушила ни одну из заповедей. То, что я сделала – внебрачная связь, а не прелюбодеяние, не нарушение супружеской верности.
