– Черт! – ругнулся Кирилл, бросил банан на колени невозмутимому бомжу и бросился к подъезду. – Черт! Черт! Черт!
Он все же успел – влетел в лифт, когда двери уже стали закрываться. Кирилла сдавило с боков, он скорчил умоляющую рожу, и девушка в черном плаще ткнула пальцем в кнопку "стоп".
– Спасибо, – сказал Кирилл, отдышавшись и поправив одежду.
– Не за что, – сказала девушка. Ее глаза были скрыты за солнцезащитными очками, короткий плащ туго перетянут в талии, а руки скрыты в карманах плаща – непонятно, что они там сжимали, то ли ключи от квартиры, то ли газовый баллончик. Все вместе это создавало ощущение собранности и холодности.
– Не боитесь ездить в лифте с незнакомыми мужчинами? – спросил Кирилл.
– Не боюсь, – холодно ответила девушка. Все-таки газовый баллончик.
– Может быть, я ошибаюсь, – сказал Кирилл, стараясь не делать резких движений. – Но вы – та, что мне нужна...
– Зато вы мне не нужны, – отрезала девушка.
– Мне кажется, что вы соседка Лены Ждановой, – сказал Кирилл и понял, что угадал.
– Так вы из милиции, – девушка заметно расслабилась.
– Я из милиции, – признался Кирилл. – У меня даже есть удостоверение.
– Наконец-то вы явились, – не слишком доброжелательно произнесла девушка. Кабина лифта остановилась, и она прошла мимо Кирилла на лестничную площадку. Кирилл последовал за ней:
– Что значит "наконец-то"?
– Значит, могли бы появиться и раньше. Если вам действительно нужно знать.
– Знать что? – спросил Кирилл, и, хотя глаз девушки за стеклами очков не было видно, он почувствовал презрение во взгляде. – Знать... Вы что-то знаете об убийстве Лены?
– Знаю, – щелкнул замок, и дверь в квартиру открылась.
– И вы хотите мне это рассказать?
– Господи, да как же до вас все медленно доходит!
Все-таки мозги у Молчуна были устроены чересчур примитивно. Если задан вопрос, Молчун сразу же начинал искать ответ. Память автоматически выбросила образ "спортсмена", любезничающего с Милой, а потом развернулась во всем ужасе картина забрызганной кровью квартиры... Молчун совсем не хотел видеть это, однако глаза "спортсмена" отдельно от двух мертвых тел не представлялись. Молчун скривился как от зубной боли, и Гоша это заметил, но расценил по-своему.
– Ты прокололся, Молчун, – сказал Гоша. – Ты допустил ошибку. Но на ошибках учатся. Может, я и сам бы не раскусил этого типа. Расскажи мне, как все это было... Расскажи мне про его глаза.
– Их было двое, – сказал Молчун.
– Серьезно? – удивился Гоша. – Такого рода психи обычно действуют в одиночку.
