От долгого спуска у меня заложило уши, но вскоре мы снова начали подъем. Я потеряла чувство времени и пространства, невозмутимый Альбер мрачной громадой склонился над рулем. Внизу, на Ростове я увидела призрачный свет.
– Мы уже на территории поместья, – внезапно сказал Альбер. – Еще несколько километров, мадемуазель, и вы увидите огни Замка грифов.
Вдруг впереди показались здания. Фонари не горели, и в темноте я смогла разглядеть только соломенные крыши домов, поля и ряды виноградников.
– Замок грифов, – пробормотал Альбер.
– Где?
– Взгляните налево, мадемуазель, на склон. Дорога огибает деревню Токсен – "набатный колокол". Все жители – арендаторы вашего дяди. Здесь редко появляются чужаки, они заходят сюда лишь случайно.
Но я уже утратила интерес к деревне, пристально всматриваясь в огоньки, показавшиеся на склоне за ней. Альбер немного сбросил скорость, и мне удалось мельком разглядеть расплывавшиеся в темноте вывески над небольшими магазинчиками по обе стороны дороги. Бакалея, трактир, мясная лавка, одежда, примитивно выставленная в грязной витрине. Выбежала, дерзко залаяв, собака, но тут же поспешно ретировалась, когда "мерседес" пронесся мимо нее.
Мы свернули на дорогу, посыпанную гравием, узкую и изрезанную колеями, В свете автомобильных фар появились высокие каменные стены и открытые железные ворота. "Мерседес" остановился, и Альбер вышел, чтобы закрыть их за нами. Я оглянулась и нахмурилась. Он вертел ключ в огромном висячем замке на массивной цепи, которая соединяла створки ворот и с успехом могла бы удержать какой-нибудь подвесной мост.
Огни замка впереди казались все еще далекими, но я уже смогла рассмотреть свет в нескольких окнах. Альбер вернулся за руль.
– Зачем нужно запирать ворота? – спросила я. – Они же были открыты, когда мы подъехали.
– Их оставили открытыми для нас, мадемуазель. Справа вы можете видеть домик привратника. Ночью их оставлять открытыми вполне безопасно – никто из деревенских здесь в это время не ходит. Все они суеверны.
– Безопасно? – Я снова нахмурилась. – Тогда зачем их вообще нужно закрывать?
Он пожал широкими плечами и включил мотор.
– Месье Жерар так приказал, мадемуазель. Не я. Ему нравится, что ворота закрыты. Он не любит, когда в замок заходят люди. Он не выносит людей вокруг себя, особенно чужих. Деревенским разрешается приходить в замок, только когда они работают в поместье. Тогда ворота открывают, но не ночью.
– Судя по вашим словам, Альбер, мой дядя – затворник?
