Большое мягкое раскидистое кресло было придвинуто к кровати почти вплотную, и на нем, на зеленом клетчатом пледе сидело, сложив тонкие передние лапы на груди, животное: морда крысиная, передние острые зубы выставились наружу, точно в ядовитой усмешке, большие круглые уши, как у Чебурашки, длинный хвост, но не голый, а, напротив, пушистый и мягкий.
- Вот-те раз, - хрипло сказал Токарев вслух. - Что же я пил такое вчера?.. Сначала шампанское... водку, помнится, раза два, не больше... токайское... ром смешивал с абсентом... и еще... боже, коньяк с мадерой! Понятно, - удрученно сказал он, стараясь не глядеть на животное, которое смирно сидело на пледе. - Где мой телефон?
- На столике за изголовьем, - сказало животное.
Токарев похлопал слезящимися глазами, потер зачем-то указательный пальцем с обгрызенным ногтем нос и сказал:
- Кто ты такой?
- Я кафка, - важно ответил тот. Или та? Голос у него был резковатый и излишне самоуверенный, но вполне сносный.
Токарев глубоко вздохнул и снова внимательно осмотрел его, а кафка спокойно сидел, сложив передние лапы на груди, и впивался в него булавками черных глазок.
- Ладно, - сказал наконец Токарев. - Говорить ты умеешь, а что ты умеет еще?
- А мы, кафки, все умеем, - нахально сказал кафка, глядя ему прямо в глаза.
- Слушай, - простонал Токарев, сморщив кирпичный нос. Не могу больше... дай мне стакан вина!
- Мне кажется, ты вчера и так слишком... того... - сказал кафка, неопределенно поводя лапой.
- Дай! - еще громче простонал Токарев. - И не спорь, пожалуйста. Галлюцинации не спорят...
Кафка протянул лапу куда-то под кресло и достал стакан, почти полный прозрачного, чуть пенящегося и чуть желтоватого вина. Токарев жадно схватил его и припал, и забулькал, а пока он булькал, кафка сказал с некоторой обидой в голосе:
- Так ты еще не поверил в меня, хозяин?
- Конечно, - сказал Токарев в перерыве мевду глотками. Вот сейчас допью, и ты исчезнешь... Не надо бы мне вчера столько смешивать...
- Но ведь я же не галлюцинация, не мираж. Как же я могу исчезнуть? - продолжал спорить кафка.
Токарев допил вино и, чувствуя, как проясняется в голове и крепнет мысль, глядел на него в полнейшем обалдении.
- А кем же ты еще можешь быть? - спросил он недоверчиво.
- Я - кафка, - с достоинством ответил тот.
- Оч-чень хорошо, - просипел Токарев, яростно почесав грудь. - А тогда зачем ты здесь? Что ты здесь будешь делать?
- Не знаю, хозяин... - честно признался кафка. - Я должен облегчить вашу жизнь, исполнять все ваши желания. А уж что я буду делать, это ваша забота... Наше дело маленькое - знай, исполняй, что прикажут, и все.
