— Зато я уже опасаюсь, — не потеряешься ли ты в адлерском аэропорту.
— Нет, меня встретят.
— Ладно, мое дело тебя отправить.
Служащий аэропорта, проверявший мои документы, вежливо, поинтересовался, будут ли меня встречать.
— Будут, — ответила за меня Клава и добавила; — И сразу повезут на фуршет.
— Снова на фуршет? — издевательски уточнил молодой нахал.
Я попыталась ответить ему что-нибудь достойное, но мысль как-то не появлялась, и, что-то промычав, я ринулась вперед.
— Могла бы и попрощаться!" — услышала я за спиной Клавкин голос.
У трапа было так много народу, что я поинтересовалась у стюардессы, всели пассажиры поместятся. А то, может, затесался кто с другого рейса, и честным гражданам места не хватит.
— Вам хватит, не переживайте, — ответила бортпроводница и как-то отстранилась от меня.
Мужик сзади напирал и толкал меня своим кейсом.
— Мужчина, соблюдайте дистанцию, не в троллейбусе! — распорядилась я.
Тон у меня, видимо, был очень категоричным, и возражать никто не посмел, народ присмирел.
Все расселись на удивление удачно, в проходах никто не стоял, и я немного успокоилась, но не надолго. Когда экипаж корабля начал приветствовать нас на борту, я снова приуныла. Зачем мне знать, на какой высоте и с какой скоростью будет проходить наш полет? Для меня третий этаж — уже высота, а тут… И упоминание про сильный встречный ветер, который нам может чуть-чуть помешать, тоже явно лишнее. Молоденькая стюардесса в красных босоножках стояла в проходе на расстоянии вытянутой руки от меня и рассказывала о правилах поведения на борту. Я их хорошо знала, поэтому сразу пристегнула ремни и спросила:
— А где тут у вас надувные жилетики и кислородные маски?
— Это только на международных рейсах, — беспристрастно ответила та.
— Жаль, — протянула я.
— Не волнуйся, подруга! Я тебя вынесу на руках из огня, как джигит на коне! — раздался голос у меня за спиной.
Я заглянула за спинку своего кресла: народ там не терял времени даром. На откидном столике на лаваше горкой были навалены мясные деликатесы: бастурма, суджук, рулеты и т.п. Пряно пахли кинза и тархун, в серебряных чарочках колыхалась прозрачная жидкость.
— Мамука, — представился солидного вида колоритный мужчина с большим животом, едва втиснувшимся между креслом и столиком, пышными усами и толстенькими волосатыми пальцами. — А это Борис. Он мой друг дэвственный!
— ..? — Я опешила и не знала, что сказать.
— Это значит, что я знаю его с детства, — пояснил Мамука.
