Это устраивало всех нас. А больше всех это устраивало Алана Кемпа. Он слишком долго не видел Веронику. Разлука становилась тем более невыносимой, что Вероника проявляла странную замкнутость. Его карлоттиграммы все чаще оставались без ответа — или приходили лишь краткие уведомления о вручении. Но теперь, когда наше судно стало тем, чем стало, у нас были все шансы спокойно и без помех добраться домой, причем на несколько дней раньше «Гончей». Вдобавок он вернется капитаном и владельцем собственного корабля. Вероника поднимется к нему на борт, и он разместит ее в своей роскошной каюте, в комфорте, который вряд ли встретишь на какой-нибудь планете.
В этой самой каюте мы устроили маленькую вечеринку перед отлетом. Строго говоря, это нельзя было назвать вечеринкой. Нас было только четверо — вернее, пятеро, если считать кристаллофото Вероники, где она выглядела почти как живая. И мы выпили всего по бокалу вина.
— За «Леди Удачу», — сказал Алан, поднимая бокал.
— За твою леди Удачу, — ответил я, кивнув на маленькую фигурку в кубе из прозрачного пластика.
— А теперь, — вдохновенно произнес Алан, — самое время повернуться к ней отвернулся.
Когда мы взлетали с поверхности Эльсинора, мне позволили присутствовать в рубке.
При прежнем владельце корабль был изрядно перегружен всякой ерундой. Теперь из рубки исчезла половина противоперегрузочных кресел. Алан, само собой, уселся за пульт, Дадли — в кресло второго пилот. Мне поручили роль радиста.
— «Леди Удача» — Диспетчерской службе, — произнес я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — «Леди Удача» — Диспетчерской службе. Просим разрешение на старт. Отбой.
— Диспетчерская служба — «Леди Удаче». Старт разрешаю. Бон вояж. Отбой.
Я взглянул на Алана. Он кивнул.
— «Леди Удача» — Диспетчерской службе. Спасибо, — сказал я, — Отбой и старт.
Мы взлетели.
Мы поднимались с таким чувством, словно изрядно подгуляли и возвращались домой в объятия дражайшей супруги. Я попытался приободриться. В конце концов, наша посудина прошла все мыслимые и немыслимые тесты. Потом я вспомнил, как один парнишка-приграничник, редкостный пессимист, как-то сказал мне: «Любой тест говорит только о том, что устройство работает во время тестирования. Более того, такой тест вполне может оказаться предпоследней соломинкой — а последняя-таки сломает спину твоему верблюду».
Я снова взглянул на Алана и Дадли, потом на приборную панель перед ними. Похоже, волноваться было не о чем. На панели горели лампочки — белые, зеленые, но ни одной красной. Я посмотрел в другую сторону, в широкий иллюминатор — и был изумлен, обнаружив, что Порт Фортинбрас уже скрылся из виду. Мы шли сквозь слои перистых облаков, покрывавших небо этим утром. Казалось, под нами громоздятся призрачные снежные вершины, сверкающие и безлюдные.
