Блеснула вспышка, щелкнул затвор.
– В целом неплохо, мистер Видаури. Хотя бывало и лучше.
– Я пережил серьезное потрясение, – мягко напомнил актер.
– Я думаю. Угроза получить порцию кислоты в лицо не очень веселая шутка, – признал фотограф.
Девушка в красной шляпке прыснула и закашлялась, прикрыв рот рукой в красной перчатке.
Фотограф собрал штатив. Это был пожилой мужчина с печальными глазами. Он покачал головой и поправил шляпу.
– Да, кислота в лицо это, конечно, не весело. Ну, мистер Видаури, надеюсь, вы с утра примете наших ребят?
– С удовольствием, – ответил устало актер. – Только попросите их перед приходом позвонить. И выпейте со мной рюмку.
– Я не пью, – отказался фотограф. – Такой уж я странный человек.
Он перебросил через плечо сумку со вспышкой и направился к выходу. Неизвестно откуда появился маленький японец, проводил фотографа до дверей и исчез.
– Угроза облить личико кислотой, – повторила девица в красной шляпе. – Ха-ха-ха! Какое страдание, какой ужас, если так позволительно выразиться порядочной девушке. Можно я выпью?
– Никто тебе не мешает, пей! – огрызнулся актер.
– И никто никогда не помешает, дорогой. Она нетвердым шагом подошла к столу, на котором лежал квадратный китайский поднос, и налила себе виски.
– На сегодня, кажется, все, – со вздохом сказал Видаури. – Уже были из «Бюллетеня», из «Пресс-Хроникл», из трех радиопрограмм, из «Ньюс»... Не так уж плохо.
– Я бы сказала – великолепно, – вмешалась девица. Актер посмотрел на нее исподлобья.
– Но так никого и не поймали, только невинного прохожего. А может, тебе что-нибудь известно на эту тему, Ирма?
Ее ленивая усмешка была ледяной.
– Ты думаешь, я стану из тебя вытягивать какую-то паршивую тысячу? Не будь ребенком, Джонни. Мне нужно все.
Видаури встал и подошел к столу резного дерева. Он вытянул ящик, вынул оттуда большую хрустальную пулю. Сел в кресло, с пулей в руке, глядя на нее пустым взглядом.
Девушка наблюдала за ним широко открытыми глазами.
– Черт возьми, он спятил, – наконец пробормотала она. Потом с громким стуком отставила рюмку, подошла к актеру и наклонилась. – Ты знаешь, Джонни, с тобой случилось то, что бывает с развратниками после сорока лет. У них появляется бзик на почве цветов и игрушек. Они вырезают кукол из бумаги, играют со стеклянными пулями. Господи Боже, Джонни, кончай. С тобой ведь дело еще не так худо.
Актер не отрывал глаз от хрустальной пули. Он дышал глубоко, ровно.
Девушка еще больше наклонилась к нему:
