— Да мы и в Индии не круглый год можем кататься на коньках, — заметил мистер Брэйн.
— И даже Италия не в первую очередь славится льдами, — подхватил итальянец.
— В первую очередь Италия славится льдом, — возразил Хорн Фишер. — Я имею в виду лед в ящиках у мороженщиков. Здесь многие полагают, что Италия целиком населена мороженщиками и шарманщиками. Их там, конечно, уйма; возможно, это замаскированная оккупационная армия.
— Почем вы знаете? А вдруг это наши тайные дипломатические агенты? — спросил князь со слегка презрительной усмешкой. — Сеть шарманщиков подхватывает слухи, а уж о мартышках и говорить нечего.
— О, все шарманщики — шармеры, как дипломатам и положено, — тотчас нашелся мистер Фишер. — Но мы в Италии да в Индии знавали истинные холода. На склонах Гималаев. Лед на нашем кругленьком пруду покажется в сравнении с ними сущим пустяком.
Джульетта Брэй была прелестная темноволосая дама с темными бровями и танцующим взглядом. Она, можно сказать, несколько помыкала братом; хотя сей вельможа, как большинство людей с ветрами и туманами в голове, мог и встать на дыбы, когда его загоняли в угол. Разумеется, помыкала она и гостями.
Шутка сказать — самых почтенных и брыкающихся заставить обрядиться в средневековый маскарад. Она, кажется, чуть ли не стихиями повелевала, как ведьма.
Мороз действительно крепчал; к ночи озерный лед мерцал, под лунными лучами, как мраморные плиты; еще до наступления темноты можно было начать танцы и катания.
Парк Приора или, верней, окружный Волховклаз был когда-то сельскими угодьями, а теперь превратился в пригород; сообщаясь некогда с одной-единственной деревней, ныне он всеми своими воротами выходил на широко раскинувшийся Лондон. Мистер Хэддоу, произведя исторические изыскания в библиотеке, а затем бродя по окрестностям, не находил, однако, существенного подтверждения своим догадкам. По документам он заключал, что Парк Приора был сначала чем-то вроде хутора Приора, названного по имени владельца; но изменившиеся социальные условия мешали мистеру Хэддоу доискаться до корней. Набреди он на истинно сельского жителя, он непременно бы напал на след легенды о мистере Приоре, какой бы ни была она давней.
Но племя ремесленников и служивых, кочующее из одного пригорода в другой, таская за собой детей по разным школам, не обладало совокупной памятью о прошлом. Ее заменяло им то забвение истории, которое повсюду распространилось вместе с образованностью.
