— Проблемы с программой. Один из файлов почему-то оказался пустышкой — ну, только название и ничего кроме. Вот, восстанавливаю.
— Что-то серьезное? — Изверов равнодушно зевнул.
— Не-а, — Чин огляделся, выискивая, куда бы присесть, и, не найдя ничего более-менее подходящего, уселся на случившийся рядом затянутый прозрачной шторкой сенсорный пульт. — Ничего особенного: база данных с очень примитивным алгоритмом составления.
— Угу… Кстати, учти, что ты оперся дюзой о панель катапульты жилого модуля, — Изверг снова зевнул. — Значит, чиф-комп покамест комплектует твою базу, а ты тем временем решил с его же помощью предаться стихосложению? Похвально… А откуда же взялась пустышка? Сбой копирования? Деточка Лена всерьез-таки попортила ваши «семечки»?
— Откуда вы?..
— От верблюда, — мило ухмыльнулся экс-космоволк. — Глупый ты, мальчик. Прежде чем заклеивать следящие датчики, вспомнил бы, что на корабле такого класса все системы многократно дублированы. Все. В том числе и интерком. И вот этот компьютер, конечно же, здесь не единственный. И даже не самый мощный, хоть и называется «чиф». В бортовой локальной сети восемнадцать операционных единиц — от сервис-процессоров до глобфункционального супербрэйна. Так-то вот.
— Выходит, и здесь тараканий принцип главенствует — видишь одного, значит, их десять… — скривил губы в хмурой усмешке Чин-чин.
— Кстати, о тараканах… — Изверов замялся, примолк, словно бы в размышлении.
Со своего импровизированного насеста Чин мог видеть только отражение Извергова лица в слепом экране внутреннего контроля. Да и то, в общем-то, не отражение было, а так — полублик в полумраке. Скорее всего, мимолетная издевательская гримаса на этом самом отражении Чину попросту примерещилась. Или вообразилась.
— Да-с, о тараканах, — повторил наконец Изверг, с поистине изверговским удовольствием косясь на безмолвного практиканта. — Зря вы поспешили делитить то, что комп скопировал со злосчастного насекомого. Как-никак открытие, причем из неслабых. Только вдумайтесь: информа…
— Вдумываться — дело яйцеголовых, — раздраженно перебил Чинарев.
Изверов неуклюже зашаркал ногами по псевдоковру, разворачивая кресло. Тонущая в недрах пользовательского сиденья дряхлая фигура вновь открылась чинаревскому взору, и ничего в ней, в фигуре этой, вроде бы не изменилось (разве только взгляд опять понаждачнел), но Чин мгновенно ощутил стремительно нарастающий дискомфорт. Такой дискомфорт и так стремительно нарастающий, что покаянное «простите» вымямлилось как-то вдруг и само собой.
