У палатки Катов весело и громко смеялись дети. Они поймали змею в это утро. Несчастное создание проникло в лагерь, привлеченное теплом и влагой. От острых глаз детей ничто не могло скрыться, и теперь они с торжествующими криками внесли свою добычу в общий котел. Радости было столько, что даже угрюмые кел'ейны других племен не могли сдержать улыбок, глядя на детвору.
Детский смех смягчал сердца лучше, чем что-либо другое.
– Почему только лицо? – спросил внезапно Ньюн.
Дункан от неожиданности вздрогнул и порезался. Тонкая струйка крови потекла по подбородку. Он с недоумением взглянул на Ньюна.
– Почему только лицо, а не все тело? – повторил Ньюн, жестом показывая, что он хотел сказать.
Дункан улыбнулся. Странно было видеть улыбку на этом изможденном, обветренном, обожженном солнцем лице.
– Это заняло бы слишком много времени.
Это была не та реакция, которую ожидал Ньюн. Он смутился, нахмурился и коснулся лба.
– Вот мри, сов-кел. Все остальное закрыто вуалью. Ты и я одинаковы.
Дункан сел и стал натягивать ботинки. Наконец, глубоко вздохнув, он поднялся, застегнул пояс с оружием и Знаками Чести, надвинул вуаль, и теперь между ними не было никакой разницы, разве что в росте.
– Ты думаешь, – спросил Дункан, как будто то, что он хотел сказать, было запрещено, – ты думаешь, что чужие кел'ейны пойдут с нами?
– Келы не думают. Это не их дело.
– Госпожа сказала, что она будет думать. Что она решила?
– Сены знают об этом, – ответил Ньюн. – Разве я не учил тебя терпению без вопросов?
– Сены решают второй день.
– Сов-кел!
Дункан отвернулся. Ньюн собрал грязную одежду в мешок, положил руку на плечо Дункана и повернул его лицом к лагерю. Дункан взял у него из рук мешок и понес его с таким видом, как будто был рожден для этого. Ньюну стало неловко.
– Ты сомневаешься в госпоже? – спросил он. – Ты думаешь, что она примет не самое мудрое решение?
– То, что я думаю, я не могу выразить на хол'эйри, я слишком плохо знаю этот язык.
Они шли медленно, глядя на свои следы, которые уже заносило песком.
– Если бы ты захотел на мгновение запомнить язык землян, я смог бы объяснить тебе…
– Не дыши без вуали, – оборвал его Ньюн. – Ты болен.
Дункан замолчал.
– Мы провели с тобой на корабле годы. Ты уже нам все сказал, Дункан.
Утренний туман окутывал палатки, создавая ощущение покоя. Даже черная ткань палатки Келов была окрашена золотом. Центр лагеря жил. Здесь суетились каты, бегали дети, горели костры, на которых готовилась пища. Но золотых мантий не было видно. И черная мантия была только одна, да и та скрылась в палатке при их приближении. И тотчас из палатки вышли остальные кел'ейны. Они столпились возле входа, и нехорошие предчувствия овладели Ньюном… Он хотел предупредить Дункана, но промолчал: Дункан и сам был не глуп, мог сообразить что к чему.
