Галей взял факел, зажег его и осветил заваленную обломками внутренность эдуна.
– Эй! – крикнул он, словно пытаясь вызвать хозяев. Но ему ответило только эхо.
– В левую башню, – сказала Боаз.
– Тут все может рухнуть, – возразил Галей, но пошел вперед по спиральному коридору. Тьма встречала их впереди и оставалась позади. Самое место устроить засаду, если бы здесь были те, кто мог устроить ее.
Откуда-то сверху, через пролом хлынул свет и перед ними открылся широкий зал. Сердце Галея бешено забилось, когда он увидел ряд машин. Такое он уже видел на Кесрит.
– Святилище, – выдохнул он.
Боаз остановилась в проходе, посмотрела по сторонам, на него и пошла дальше.
В центре зала пола не было. Там виднелась груда обломков и торчали искореженные стальные балки.
На панелях машин вспыхнули огоньки.
– Ни к чему не прикасаться, – быстро сказал Лэйн.
Он прошел вперед, осмотрелся, оттолкнул Шибо и Кэдарина в сторону, нарисовал на полу черту, означавшую, что за ней нельзя ничего трогать и заходить за нее. Галей перешел было черту, но Лэйн выпихнул его обратно.
– Оружие, – сказал он. – Вероятно, оно управляется отсюда.
– АН-ХИ? – прогрохотал металлический голос. Боаз в страхе покачала головой, ничего не понимая. Голос продолжал и продолжал спрашивать о чем-то. Задавал все новые и новые вопросы.
«Оружие, – с ужасом подумал Галей. – О Боже! Корабли на орбите… мы включили машины.»
Лэйн шагнул за черту и остановился там, освещенный призрачным светом индикаторов машин. Он взглянул на экраны, где мерцали загадочные письмена мри.
– Хнэй'ми! – крикнул он. Это было единственное слово на языке мри, которое он знал и означало оно «Друг».
Снова громогласные вопросы машины. Они повторялись и повторялись в разных комбинациях.
А затем удар. Лэйн рухнул на пол с остекленевшими глазами.
– Не стрелять! – крикнул Галей, увидев пистолет в руке Шибо. Все машины ожили и экраны светились зловещим блеском. Боаз хотела было пощупать пульс у Лэйна, но передумала и отступила назад. Все они застыли на месте. Галей бросил быстрый взгляд на Шибо, Кэдарина, чьи лица выражали тревогу, вокруг, на Боаз, которая неотступно смотрела на машины, белый свет которых превратил ее в серебряную статую, на Лэйна, который лежал бездыханный.
Постепенно все затихло. Свет погас. Галей бросился к двери, таща за собой Боаз. Все они побежали назад, к солнечному свету, ибо машины вновь ожили и послышался громовой голос.
Вскоре они оказались возле выхода. Их бегство походило на панику. Вот они уже на улице. Встав у входа, они прислушались.
