– Просто не вышел на связь, – сказал Монтойа.
– Мри, – резко бросил Суонава. – Мри!
Гаррис поднял голову:
– Не говори так, – внятно произнося слова, заявил он. – Я так не думаю. Нет, это не мри.
Никто не возразил ему, воцарилась тишина. Люди с мрачными лицами стояли вокруг стола. Все молчали. Это могло случиться с каждым из них. Внезапно будущая карьера для каждого из них превратилась в нечто эфемерное, призрачное.
Время от времени кто-нибудь из пилотов отходил от стола, наполнял свою чашку кофе и возвращался. Все по-прежнему молчали. Гаррис смотрел, как в его чашке отражаются огни, и думал, думал над тем, что пришлось вынести ему.
Было очень приятно видеть кел'ена, стоящего на возвышенности среди камней возле лагеря. Хлил помахал рукой, и часовой радостно закричал. Его крик подхватили и другие.
Камни, казалось, ожили. Сначала появились черные фигуры, а затем голубые и золотые. Колонна ускорила шаг, словно забыв об усталости, о натруженных спинах и боли в ногах. Братья и сестры Келов поспешили к ним на помощь и даже одетые в голубые мантии дети подставляли свои слабые руки под тяжелые тюки, крича от восторга.
Только сен'ейны, что несли Пана, отказывались от помощи, пока к ним не подошли братья из касты Сенов. Хлил, у которого кел'ен взял его груз, сопровождал сен'ейнов с их драгоценной ношей в лагерь.
Смех, радостные крики сопровождали шествие, но когда колонна достигла центра лагеря, все стихло. Там, на плоском камне, сидела в ожидании госпожа, одетая в белую мантию. Сен'ейны, несшие Пана, остановились перед ней, и Хлил, забыв об усталости, почувствовал, как все его тело дрожит от восторга, когда госпожа подняла на него свои глаза.
– Второй среди Келов, – сказала она, и он, не открывая лица, подошел к ней и опустился на колени на песок.
– Трое погибли, – тихо сказал он, и спокойный, но ясный голос его был слышен всем. – Сен Отэй, сен Кадас, кел Рос. В Ан-ихоне… обвал погубил их. Эдун в руинах.
Она опустила глаза на Пана и снова подняла их:
– Кто спас это?
– Я, – ответил он, подняв вуаль. – Я, Мирин, Десаи и Рас… по моей просьбе…
– А энергия города… жива или мертва после обвала?
– Жива, – ответил он. – Я видел… прости.
– Что ты видел?
Несмотря на чувство собственного достоинства, которого от него требовал закон Келов, Хлил неуверенно взмахнул рукой. Он стал вспоминать то, что хотел бы стереть из памяти. Он закрыл глаза и снова перед ним встало то, что поразило его в эдуне: ряды машин, мелькание огней, красных, золотых… и голос…
