— Ну, ну… — успокаивающе сказал Петр, снова обнимая жену, — это твой отец постоянно требовал, чтобы все в доме было сделано, вычищено, убрано, чтобы вокруг него носились и в рот заглядывали! Он постоянно требовал, чтобы твоя мать не исчезала с его глаз. Этого он и от тебя добивался. Конечно, когда он понял, что не сможет воспитать тебя по своему желанию, он страшно рассердился!
— Но петр, ведь кому-то все равно нужно заниматься хозяйством! Веник сам не может мести полы, а ведро само никогда не ходило по воду!
— Но ведь и на лошади ездить учиться тоже необходимо. Все в жизни может пригодиться!
— Но не хочешь ли ты сказать, что для Ильяны верховая езда важнее домоводства? Интересно, что ты скажешь, когда вернешься в один прекрасный вечерок домой, а ужин не готов? Конечно, начнешь требовать его от меня. Подумаешь, что рехнулась. «Евешка, где ужин? Эвешка, извини, я насорил на полу!» — передразнила она мужа.
— Извини ты меня Бога ради за этот пол, — простонал Кочевиков.
— Но подметать-то все равно мне приходится! А моя дочь в это время катается на лошадях по всему лесу. Она вообще беззаботна — темнота наступает, а у нее и мысли нет возвращаться! И еду я одна на всех готовлю! Куда такое годится! Этому должен быть предел!
— Давай тогда так договооримся: я буду подметать избу! А ты поедешь с Ильяной на лошади.
— Ха, вот так сказанул! Ты бы лучше помолчал.
— Ну вот что, — Петр тоже начал терять самообладание, — нам нужно с тобой поговорить!
— О чем же?
Петр взволновано прошелся по комнате.
— Послушай-ка, женушка моя хорошая, женушка моя пригожая, начал иронично он, — скажи мне, может ли тебе кто-то хоть в чем-то угодить?
— С какой стати, я все сама делаю, что нужно. И по-моему, делаю неплохо!
— Ты что, дураком меня считаешь?
— Ты лучше не лезь не в свое дело!
— Нет, постой! Говоришь, что тебе никто не может помочь? Но тогда нечего и говорить, нечего жаловаться! Выходит, я дурак? Ильяна — дура?
И Саша? Не увиливай, отвечай на вопрос прямо!
— Не дурак ты… 0 Значит, ты позволишь мне подмести и вымыть пол?
— Но ведь вода может протечь в погреб! А там столько добра! Если затопит мой погреб…
— Наш погреб, милая моя, наш! Ничего, я буду очень осторожен.
Эвешка поняла, что муж действительно рассердился не на шутку.
— Ну что договорились? — настаивал Петр.
Эвешка заключила его в объятия и почувствовала к этому человеку такую нежность, как в тот момент, когда полюбила его.
* * *
Ильяна, почувствовав, ведут очень серьезный разговор насчет нее, поспешила забраться в гущу зарослей орешника у двора. она часто пряталась там. Сидя среди ветвей, она слышала доносившиеся из дома раздраженные голоса отца и матери, потом увидела дядю Сашу, который с книгой в руках устроился на завалинке, покуда было светло.
