Тысяча имен для странника | страница 228



Я приходила сюда довольно часто, хотя старинные предметы не слишком меня привлекали. Тогда зачем же?

Похоже, воспоминания снова незаметно для меня перетекли в бред, более сильный, чем прежде, и я упустила все ответы, которые могли просочиться сквозь блоки в моей памяти. В бреду я слышала голоса, сливавшиеся в неразличимый гомон. Потом мне почудилось какое-то движение: сначала резкое, так что я даже протестующе что-то пробормотала, потом более плавное, почти убаюкивающее. На меня снизошла прохлада, лихорадочный жар отступил.

Очнувшись, я обнаружила, что мои горячечные сны обернулись явью. Пещера исчезла. Я лежала, свернувшись калачиком под простынями, на кровати в комнате, которая показалась мне угнетающе знакомой. В мягком дневном свете, пробивающемся сквозь жмущиеся к потолку окна, я оглядела спальню. Обставлена она была чуть получше, чем тюрьма Моргана, но у меня почти не было сомнений в том, что предназначение у нее то же самое. Значит, Йихтор все-таки до меня добрался.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил женский голос.

Я повернула голову и нахмурилась, безуспешно пытаясь вспомнить женщину, стоявшую у моей кровати. От уголков ее глаз и губ разбегались в стороны лучики старческих морщинок. На голове у нее, словно затем, чтобы прибавить ей немного роста, громоздилось какое-то сложное сооружение из волос. Но она все равно казалась низкорослой. Я загорелась к ней неприязнью с первого же взгляда.

— Где я?

Уголки губ пожилой женщины дрогнули в многозначительной улыбке, придав лицу хитрое выражение.

— В Караате, фем ди Сарк. В главном городе Экренема. Йихтор ди Караат великодушно оказал тебе гостеприимство.

Я уселась в подушках и с радостью обнаружила, что голова у меня больше не кружится и я с каждой секундой чувствую себя все лучше и лучше.

— Передайте Йихтору, что я не намерена принимать от него ничего, будь оно предложено от всей души или как-нибудь еще.

Старуха фыркнула.

— Думаешь, твои намерения кого-нибудь волнуют, дочь Джареда? Слишком долго мы с сыном дожидались тебя. — Она нахмурилась. Во взгляде, которым меня окинули, было что-то такое, отчего мне сделалось не по себе. — Надеюсь, наши ожидания были не напрасны. Кому ты открылась, девочка? Не вздумай сказать мне, что это был не мой сын.

— Открылась? — Это слово было исполнено какого-то неизмеримо глубокого смысла. Не обращая на нее внимания, я выскочила из кровати, очень удивившись собственным силам, и подбежала к висевшему на стене зеркалу. Мать Йихтора подошла и встала у меня за спиной — так я впервые узнала о произошедшей со мной перемене.