— Его насильно заставили погрузиться в себя.
Даже Гвидо, не владеющий телепатией, знал больше моего. Я вдруг ощутила прилив надежды.
— Значит, он не ранен?
Устремив взгляд, всех до единого глаз на Моргана, каресианин в бессильном гневе задребезжал панцирем.
— Это очень опасное состояние, к которому прибегают только в крайних случаях. Джейсон чуть не погиб, когда учился этому приему, но тогда рядом с ним был специалист, который вытащил его. — Гигант с трогательной нежностью поднял бесчувственное тело друга на руки.
Это его действие и послужило толчком к тому, чего я так боялась. Я ощутила удар жгучей ментальной ярости. Едва не сходя с ума от жестокой боли, я увидела, что каресианин пытается всеми четырьмя руками удержать Моргана; который начал биться в конвульсиях. Но прежде чем я успела понять, откуда исходит эта атака, что-то в глубине меня отреагировало, и я окружила нас троих барьером. Боль прекратилась, а Джейсон снова замер в пугающей неподвижности.
Морган был прав. Вот какой я должна была бы быть.
Решение нужно было принимать незамедлительно, и я безо всякого удивления поняла, что принять его должна я — и только я. Помочь Джейсону можно было лишь одним способом. Я позаимствовала силу из той, что поддерживала мои ментальные заслоны, и… Гвидо вместе с его беспомощной ношей исчезли. Освобожденная от дополнительной ответственности, я восстановила свою защиту и усиливала ее до тех пор, пока атака не захлебнулась и в конце концов не прекратилась совсем.
Возможно, мне следовало не поддаваться побуждению, советовавшему мне остаться здесь и дождаться следующего хода Йихтора. Возможно, моя крепнущая уверенность в своей незримой силе и растущая легкость, с которой я управлялась с ней, была еще одной опасной ловушкой, расставленной для того, чтобы заставить меня потерять осмотрительность.
И, возможно, все-таки во мне осталось еще что-то от той Сийры, которую помнила Раэль, — Сийры, которая желала наконец выяснить, зачем ее пытались притащить сюда через полгалактики.
Но та Сийра, что, собранная и настороженная, надежно защищенная от вторжения извне ментальными барьерами, сейчас стояла и вглядывалась в темноту, была Сийрой, которая твердо намеревалась сама распоряжаться своей судьбой. Я перестала быть пешкой, которую неизвестно чья воля двигала по какой-то невообразимой шахматной доске. Если этот загадочный Йихтор имел на этот счет другое мнение, ему предстояло удивиться самым первым.
