Отдышались, прижимаясь к пахнущим смолой бревнам, нагретым солнцем.
Осторожно приставили лесину.
Вот дважды прокуковала кукушка.
Муха, приложив ладони рупором ко рту, ответила условным сигналом.
Пошло время!
Как белка (он сам не ожидал от себя такой прыти), взлетел Кириешко на гребень стены, мгновенно «фотографируя взглядом» все, что было во дворе скита.
Десятка два стариков, перебирающих какие-то корнеплоды; парочка старух, присматривающих за священнодействиями мужчин; женщины помоложе, развешивающие белье; несколько юных парней, истуканами замерших с ритуальными копьями наизготовку у дверей какого-то сарая.
Владилен Авессаломович прыгнул вниз, через секунду услышав, как за спиной приземлилась его спутница.
— Всем лечь! — заорал он. — Спецоперация МГОП! Вы окружены, сопротивление бесполезно! Всем лечь, руки за голову!
И пустил над головами замерших сектантов луч лазера.
Почти сразу пришлось выстрелить второй раз. В человека, целившегося в него из самодельного арбалета устрашающих размеров.
Затем все смешалось.
Гремел «дракон», ему вторила двустволка, сверкал меч, несколько раз за спиной коротко щелкал игольник в руках его соратницы.
Вопили охваченные ужасом старцы, плакали женщины, верещали старухи… Еще дважды луч лазера обрывал жизни врагов, еще несколько человек катались по земле, пытаясь сбить пламя.
Муха с воинственным визгом раскидывала мечущихся роулианцев. Отобранный у кого-то посох в ее руках, вертясь, превращался в сплошной призрачный диск.
Выстрел из «дракона» вышиб дверь уродливого сарая с надписью стилизованной под готику кириллицей: «Хогварц», и оттуда с жалобным уханьем вырвались совы, принявшиеся бестолково носиться над пристанищем сектантов, хлопая крыльями. Одна, совсем одурев, вцепилась в лысину какого-то толстяка в хламиде и принялась остервенело долбить ее клювом.
А потом все как-то сразу кончилось. Живые попадали на землю, закинув руки за голову, как и приказал Кириешко в самом начале. Какого-то из особо ретивых жрецов, еще пытавшегося призывать единоверцев одуматься и сокрушить слуг лорда с непроизносимым именем, Сержант приложил доской по башке. Совы частью подались в лес, частью забились под крыши и в прочие темные углы.
«Надо будет подсказать прокуратуре, чтобы еще впаяли уродам жестокое обращение с животными и незаконный отлов дикой фауны», — мстительно подумал капитан.
Потерпевших поражение, вчистую деморализованных сектантов, жалобно стенавших и просивших пощады, загнали в совятник, после чего забаррикадировали разбитую дверь, загнав в проем дряхлый вездеход неведомо каких годов — единственную действующую технику в скиту.
