Глава третья
ЦАРСТВЕННАЯ ОСОБА
— Что?! Что ты сказал, дубина?! Повтори!
— Мы их упустили, шеф…
— Как?!
— Сначала все шло хорошо. А потом бац, гиперпространственная флуктуация и…. В общем, они нырнули в Дуат…
— Но мне обещали… Что стоишь, как памятник последнему Древнему?! Ищите!
— Есть, шеф!
— Не найдете, сами отправитесь туда, откуда нет возврата…
— Нефернефрурэ! — В басовитом мужском голосе слышались истерические нотки.
Уф, как же она не любит это имя. Нет, ну вам бы понравилось, если бы вас назвали в честь древнеегипетской царицы, умершей почти четыре тысячи лет назад?
— Нефертари! — надрывался мужчина.
Хм, уже лучше. Такой сокращенный вариант собственного имени ее больше устраивает. И все равно она не выйдет. Не для того сбежала, чтобы ее вот так просто поймали в трех шагах от дома.
— Фрося! Фросенька! — присоединился к мужскому высокий девчоночий голосок.
Заслышав зов подружки, она чуть не выскочила из своего укрытия. Однако сдержалась. Желание попутешествовать, поразведать, что там и как в дальних краях, за Старыми Соснами, пересилило.
— Фрося-а!
— Нефернефрурэ! Фроська-а!
Голоса постепенно удалялись, пока их и вовсе не стало слышно.
Переждав еще малость, она выбралась наружу.
«Нефернефрурэ!» — фыркнула.
Надо же до такого додуматься! Не иначе как со зла пришло в голову директору заповедника так ее назвать. Точно ждал, что у вожака стада Тутмоса Третьего и его подруги Хатшепсут родится наследник Аменхотеп Второй. А родилась она. Вот и придумал прозвище, что сразу и не выговоришь.
И вообще, что за блажь давать реликтовым слонам имена древних египтян? Намек на то, что и те, и другие вымерли? А все он, директор Сибирского Центра восстановления древних видов, академик Дмитрий Андреевич Бакалов-Синицкий. Буквально помешан на Египте. Мало того, что все стены кабинета увешал масками да папирусами, привезенными из частых поездок в Хургаду и Шарм-эль-Шейх, где уже привык каждую зиму проводить отпуск, так недавно додумался до такого-о…
Из-за этого, собственно, Фрося и решила сбежать из питомника.
Из последнего затриморского вояжа Дмитрий Андреевич привез странный ящик. Когда помогавший его выгружать Тутмос Третий попытался было сунуть в необычно пахнувший предмет свой любопытный хобот, Бакалов-Синицкий строго прикрикнул на любимца. Да так жестко, что пятиметровый гигант с досады даже взрыл землю бивнем. Пришлось академику ублажать разгневанного вожака всего мамонтового поголовья экзотическими лакомствами — морковкой да капустой. Очень уж Тутмос Великий уважал эту еду, предпочитая ее до смерти надоевшим бананам с ананасами.
