Меотида не отреагировала на грубость.
— Не стыдно, говорю, над бедным парнем измываться? — уставив руки в боки, спросила грозно.
— Над каким еще парнем? — оторопела Орланда.
— Что ты там несешь? — подхватила и прознатчица.
— Вы только гляньте на него, негодные! — ткнула нимфа пальцем куда-то за их спины.
Сестры одновременно повернулись и не увидели перед собой никого, кроме своего верного Асинуса, стоявшего с понурой головой.
— Так где парень-то?! — нетерпеливо прошипела Орландина.
— Да ты никак слепая? — удивилась лесная богиня.
— Ну осел… И что?…
— Ты хочешь сказать, — внезапно перебила сестру пораженная догадкой Орланда, — что наш осел…
Она не договорила. Слишком невероятной была мысль, пришедшая ей в голову. Нимфа пожала плечами:
— Ну да. Это парень, превращенный кем-то в осла. Обычное дело.
— Ага, ага, — согласно закивала амазонка. — Прямо на каждом шагу мужиков в ослов превращают. Каждый второй — вылитый ишак. Слышь, Асинус, — язвительно обратилась она к длинноухому. — Так ты, может, и говорить умеешь?
И сама рассмеялась своей шутке.
— Конечно, умею, — печально вздохнул четвероногий. — И зовут меня вовсе не Асинус, а Стир. Стир Максимус. Со свиданьицем, Ласка…
Заслышав человеческую речь из уст приятеля, Ваал в ужасе свалился с ослиной спины, где по-хозяйски расположился покемарить после сытного обеда.
«Что за ху…» — было последней мыслью амазонки.
Затем накатила тьма.
— Ах ты! — только и всплеснула Орланда руками, глядя на валящуюся с ног сестру и моментально забыв обо всем прочем.
Ее сестра упала в обморок, словно патрицианка, увидевшая лезущего в окно голого пиратского боцмана из полупристойной песенки. Орландина, не страшившаяся ни стрел, ни мечей, способная разделаться (голыми руками со здоровым мужиком и ударом кулака разбить черепицу, лишилась чувств.
Глава 2
ЧЕЛОВЕК В ЗВЕРИНОЙ ШКУРЕ
Стир проснулся среди ночи. Костер догорал, надо бы подняться и подбросить хвороста, но ему и так было тепло. Он удобно устроился на мягких еловых ветках, сладко пахнущих хвоей, и вставать у него никакого желания не было.
Парень не знал, сколько проспал, но, судя по положению луны, мелькавшей в темных облаках, бегущих по небу, прошло часа три.
Где-то в темноте ухнула сова, и снова стало тихо, сверчки и те притихли. Зловещая тишина висела над лесом.
Артист насторожился, ему не нравилось это звенящее безмолвие, непонятное чувство тревоги зашевелилось где-то глубоко в душе.
Конечно, поспешное бегство из Тартесса и игры в прятки с наводнившими местность отрядами солдат и разбойников не прибавили ему оптимизма, но что-то подсказывало сейчас, что угроза ему не чудится. Он сел и огляделся по сторонам, однако сквозь тьму, окутавшую лагерь своим саваном, ничего нельзя было разглядеть.
