А что касается расхожего, обывательского — мол, взялся и не справился, — то это тоже от наших прежних представлений об общественном развитии. Такое требование уместно предъявлять какому-нибудь новому Сталину, который самодержавно мог «направлять» страну, потому что имел ГУЛАГ, легионы «идеологических попов», не говоря уже о фанатиках, а также вышколенную армию запуганных лжецов, знавших, что они лгут, но не имевших, как правило, силы духа, чтобы «выскочить из колеи».
В послесловии к своей книге «Шесть лет с Горбачевым» я пытался суммировать, что он сделал, будучи во главе одной из сверхдержав.
Позволю себе воспроизвести эту страничку здесь, в частности для того, чтобы исключить кривотолки насчет моего мнения о его заслугах.
Главные из его достижений, каждое из которых — с точки зрения оценки личной его роли в них — может быть приравнено к подвигу, таковы:
— он разрушил самый мощный из существовавших когда-либо тоталитарный режим, основанный на сталинистско-коммунистических принципах;
— он дал многомиллионному народу свободу самому, без навязываемых сверху схем и идеологических догм устраивать свою жизнь и выбирать пути развития;
— он открыл населению шестой части планеты возможность войти в общее русло современной цивилизации на основе признания таких общечеловеческих ценностей, как демократия, правовое государство, рыночная экономика, права человека, свобода слова, вероисповедания и т. д.;
— он сделал больше, чем кто бы то ни было, для прекращения «холодной войны» и гонки ядерных вооружений, тем самым внеся решающий вклад в спасение человечества от гибели в катастрофе третьей мировой войны.
Ему, Горбачеву, мы обязаны тем, что окружающий мир начал видеть в нас нормальных людей. И это потому прежде всего, что он, генсек всемогущей и наводившей на всех страх компартии и руководитель сверхдержавы — объявившийся, заметьте, из нашего, советского зазеркалья и вопреки, казалось бы, забетонированной традиции, — не побоялся предстать перед внешним миром таким, как он есть, обычным человеком, открытым всему земному и способным по-человечески воспринимать собеседников «с другого берега». И, будучи в общем-то хорошим человеком, он постепенно стал выживать двоемыслие и обман из нашей внешней политики, насыщать ее простым здравым смыслом. И это «потрясло» внешний мир больше, чем сонм наших официальных, в том числе его собственных, инициатив и деклараций.
А «идеологией» внутренней перестройки были всего-то простые человеческие помыслы и потребности, обыденный, «народный» взгляд на жизнь, нормальные «частные» помыслы и желания рядового человека, обобщенно говоря — здравый смысл.
