Едва я открыл дверцу фургона, послышался шум заезжающей в гараж машины. Свет ее фар ярко осветил гараж. Я вновь захлопнул дверцу и притаился внутри.
Фургон подъехал к пустующему месту недалеко от моей машины. Я услышал ворчание водителя:
– Опять дрыхнешь, соня.
– С чего это ты взял? – негодующе возразил Гаррис, выходя из своей будки. Да, глаза были закрыты, но я не спал.
– Давай подпиши путевой лист, – сказал водитель, и они вошли в будку.
Я выскользнул из машины и, крадучись, направился к выходу. Оставалось пересечь освещенный участок. Это было очень рискованно. Не успел я пройти и половину гаража, как звук голосов заставил меня спрятаться в дальнем углу. Гаррис и водитель подошли к освещенному выходу. Водитель попрощался с Гаррисом и исчез. Гаррис некоторое время стоял у выхода, почесывая кончик носа. Потом вновь вернулся в будку и удобно устроился в кресле. Из опасения, что он заметит меня, я прождал почти полчаса, показавшиеся мне вечностью. Наконец, решив, что он вновь уснул, я тенью проскользнул вдоль стены, пригнувшись, преодолел освещенный участок и выбежал на улицу. Все было тихо. Джо ждал меня. В тусклом свете лампочки я увидел, что он весь в поту.
– Бог мой, – прошептал он. – Я уже думал, что тебя засекли.
– Все обошлось.
– Сделал как надо?
– Конечно. – Я закрыл дверь гаража, погасил свет и поднялся к себе в квартиру.
– Гарри?
– Ты почему не спишь?
– Зачем ты ходил на почту?
По моей спине пробежал холодок.
– Носил чай Гаррису. Думал, он захочет его попить. А откуда ты знаешь, что я там был?
– Просто случайно выглянула в окно. А Гаррис это кто – приятель Билла?
– Да. Ладно, я приму душ. Не гаси свет.
– Как машина? Починил?
– Все о'кей.
– Ложись скорее.
– Сейчас…
После демобилизации я жил с Биллом у его родителей. Отцу Билла было под восемьдесят, а матери чуть меньше. Жили они одни и управлялись с хозяйством самостоятельно. Их деревушка находилась недалеко от Манчестера. Билл в родителях души не чаял.
Я решил использовать его любовь к родителям, чтобы убрать его из Лондона. Мне не хотелось так поступать, но это были единственные люди в мире, не считая Анны, о которых он думал. У них не было телефона, так что связаться с родителями было достаточно сложно, и это тревожило Билла.
«Если кто-нибудь из них заболеет, что делать? – жаловался он мне постоянно. – Как было бы хорошо, если бы они переехали ко мне. Но они и слушать об этом не хотят».
Около четырех вечера мне позвонил один из заказчиков. Зная, что Анна слышала этот звонок, я, переговорив, тут же зашел на кухню.
