Грентом отстукал пальцами о стойку какую-то фривольную мелодию.
– Вы напрасно сердитесь, – равнодушно произнес он. – Я просто хотел вас предупредить на всякий случай. Для того, что бы вы это знали.
– Это ваша личная инициатива, или это отношение Мендетты? Лицо Грентома посуровело.
– Я не собираюсь хитрить, – спокойно сказал он. – Просто я вас предупредил, чтобы вы сюда больше не приходили, и все. Джек покачал головой.
– Ваш совет слишком многозначителен. Этот клуб, насколько я понимаю, – место публичное. На вашем месте я бы так категорично не настаивал. Маленькое резюме по этому поводу в нашей газете может принести много неприятностей вашему заведению.
– Конечно, – не стал спорить Грентом, – но я вам сказал только то, что вас не принуждают здесь появляться. Само собой разумеется, вы имеете такое же право приходить сюда, как и все остальные. Это лишь мое частное мнение, что здесь вы не очень желательны. Но, разумеется, я на этом не настаиваю.
– Значит, не настаиваете, но тем не менее советуете, – повторил Джек, отворачиваясь. – В таком случае, какой же я должен сделать вывод из вашего разговора со мной: либо вы меня хотите запугать, либо хотите, чтобы я залаял.
Грентом пожал плечами, посмотрел на часы и повернулся к бармену.
– Генри, пора закругляться, – и вышел из бара. Джек допил свое пиво, сделал приветственный жест бармену, который, казалось, не заметил его, и вышел в большой зал, где заметил Клема Роджерса, саксофониста оркестра, укладывающего в футляр свой инструмент. Они были довольно близко знакомы.
Ничего не сказав Клему, Джек повернулся и вышел из зала. Взяв в гардеробе свою шляпу, он минут десять фланировал по улице, поджидая Клема. Дождавшись, когда тот вышел, Джек пошел за ним. Лишь отойдя достаточно далеко от клуба, Джек нагнал Клема.
– Привет, Роджерс. Тебе не кажется, что нам следует пропустить по стаканчику?
Роджерс, не останавливаясь, отрицательно покачал головой.
– Я сегодня очень устал и предпочел бы пойти прямиком до собственной кровати, – ответил он. – Но опрокинуть один стаканчик – не такая уж большая нагрузка, а? Надеюсь, после этого стаканчика ты оставишь меня в покое?
Первый подвернувшийся им бар находился в подвале, и им пришлось спуститься вниз по ступенькам, чтобы войти в него.
В баре было почти пусто. Маленький толстый итальянец дремал за стойкой. Он с трудом поднял отяжелевшую голову и посмотрел на вошедших мутными глазами.
– Что будете пить. – спросил он, обмахивая привычным жестом тряпкой стойку.
