Минут через двадцать в огромную спальню Гирланда, главным украшением которой была необъятная постель, а из окон открывался вид на парк и темнеющий вдали лес, ворвалась Джулия. На ней было простое белое платье и колье из голубых камней.
– Замечательно! – восторг источался из нее. Она подбежала к Марку, потянула его от открытого окна. – Ты только посмотри на эту кровать… Она создана для любви!
Гирланд улыбнулся.
– Ну, это очевидный факт… Все постели созданы для любви, моя радость. Все зависит от того, кто на них.
– Моя комната за следующей дверью, – она понизила голос до шепота. – Я приду к тебе этой ночью.
Гирланд удивленно поднял брови.
– Что-то я не помню, чтобы приглашал тебя.
Она рассмеялась.
– Не надо дурачить меня, Казакова. Я же ведь прекрасно вижу, что ты меня хочешь… Все время. Я приду сегодня ночью.
– Там видно будет, – он посмотрел на нее. Она действительно была очень соблазнительной. – Где Раснольд?
– У себя. Давай спустимся вниз, я буквально умираю от голода.
Рука об руку они прошли через комнату. Прежде чем выйти, Джулия помедлила, привлекла к себе Гирланда и прошептала:
– Поцелуй меня!…
Едва он обнял ее, как в дверь постучали. Они отпрянули друг от друга. Гирланд открыл. На пороге возник Раснольд. Он внимательно посмотрел на Гирланда, затем его взгляд задержался на Джулии.
– А я уже гадал, где ты пропала!
– Ну вот ты меня и нашел. Я пришла посмотреть, как он здесь устроился… Посмотри, какой чудесный вид, не так ли? – восторженно повторила Джулия.
Раснольд подозрительно оглядел комнату, задержав взгляд на прибранной кровати, и покачал головой:
– Замок выглядит просто фантастично. Интересно, сколько это может стоить?
В коридоре послышался негромкий кашель, и в проеме двери возник Фриц.
– Завтрак готов, – сообщил он. – Прошу вас.
Стол был сервирован в огромном зале, способном вместить, по крайней мере, человек двести. Для начала подали икру с охлажденной водкой, затем дикую утку с вином урожая 1949 года. На десерт была земляника с шампанским.
Во время еды фон Гольтц умело поддерживал беседу, обращаясь главным образом к Джулии.
Гирланд снова отметил, что на всей серебряной посуде значились все те же загадочные инициалы "Г" и "Р". Это его вконец заинтриговало.
Когда они перешли в гостиную, где был приготовлен кофе с ликером, он не удержался и спросил об этом. Фон Гольтц пристально посмотрел на него, потом улыбнулся.
– Это делает честь вашей наблюдательности. По правде говоря, замок принадлежит моему дяде.
